Карина Ян Глейзер - Вандербикеры с 141‑й улицы [litres]

Вандербикеры помахали мистеру Ричи на прощание, и папа повёл детей домой. Они перешли через мост и вернулись в Гарлем. Солнце село за за́мком на холме, и городские огни бросали на воду яркие блики. По реке плыла буксирная лодка, и на камни, выложенные вдоль берега, летели холодные брызги.

Десять минут спустя Вандербикеры свернули на свою сонную улочку. Витражные окна церкви светились изнутри, из-за чего она казалась чем-то неземным. На всех деревьях в квартале мерцали белые фонарики. В квартирах виднелись украшенные к Рождеству ели и подсвечники на семь свечей [18] Подсвечник на семь свечей, или менора, – один из праздничных атрибутов Хануки. .

Родной дом из песчаника встретил их тёплым светом ламп на первых трёх этажах. Четвёртый, как обычно, окутывала жуткая тьма. Оливер открыл дверь подвала ровно в ту минуту, когда мама спустилась с лестницы с большой коробкой в руках.

– Уже вернулись? – удивлённо спросила она.

– Нашли нашу красавицу, – сказал папа и пошёл ставить сосну в гостиной.

Мама опустила коробку на пол и подошла к сосне.

– Мне кажется, вы принесли не то де…

– Лазве она не чудесная, мамочка? – перебила её Лэйни и благоговейно воззрилась на зелёную «красавицу».

– …или нет, – быстро исправилась мама. Она села на корточки рядом с Лэйни и покосилась на облезлую сосну, которую малышка пожирала восторженным взглядом. – Она замечательная. Ты сама её выбрала?

– Да, сама, – ответила Лэйни.

Папа тем временем выкапывал из шкафа в коридоре коробку с новогодними украшениями. Наконец он вытащил её на свет, и его тут же окружили младшие Вандербикеры: им не терпелось увидеть сокровища, которые лежали там без дела последние одиннадцать месяцев. Папа открыл коробку, и всеобщему вниманию предстали леденцы неведомо какой давности, рождественские фигурки, среди которых не хватало разве что Иосифа, матрёшки-снеговики и деревянные самолётики на ниточках ещё из папиного детства, которыми Оливер очень дорожил.

Скоро стало ясно, что украсить сосну будет нелегко. Ветви торчали вразнобой и представляли собой жалкое зрелище, и равномерно распределить по дереву игрушки не получалось. Пришлось повесить по десять украшений на каждую ветку. Иза и Джесси руководили процессом и следили за тем, чтобы на кончики ветвей вешали только всё самое лёгкое и невесомое. Мама принесла с кухни печенье, и они целый час украшали сосну, поедая угощение и вспоминая рождественские праздники прошедших лет. Папа щёлкнул выключателем гирлянды, и дети затаили дыхание. Дерево засверкало.

Теперь оно выглядело гордым и величественным, и разноцветные блики прыгали по стенам, словно живые.

Папа посмотрел на него, и ему вспомнились все те новогодние ели, которые когда-то занимали это же самое место. Ему с трудом верилось в то, что следующее Рождество семья проведёт уже не здесь. Мама посмотрела на дерево и вспомнила детей ещё крошками, которые таскали с ёлки игрушки, из-за чего приходилось украшать только верхнюю половину, до которой они не дотягивались.

Оливер посмотрел на дерево, а потом на блюдо с печеньем и заметил, что там осталась всего одна штучка. Он поспешно её забрал, пока никто его не опередил. Да, он съел уже четыре, но, как известно, в любви и поедании сладкого все средства хороши! Лэйни смотрела на дерево и думала о том, какое же оно красивое – прекраснее не сыскать! Гиацинта смотрела на дерево невидящим взглядом, представляя себе, как чужой человек поселится в её комнате. Иза смотрела на дерево и обдумывала новую идею для операции «Байдерман», а Джесси поглядывала на Изу и рассуждала про себя, когда лучше рассказать ей об утреннем разговоре с Бенни.

Той же ночью, когда дети уже легли спать, мама с папой устроились на диване в гостиной с массивными керамическими кружками, полными горячего шоколада с кайенским перцем и корицей. Они любовались мерцающим деревом и наслаждались тишиной.

– Помнишь, когда Оливеру было четыре, он проснулся раньше всех на Рождество и распаковал все подарки под ёлкой, чтобы найти свой игрушечный поезд? – спросил папа.

Мама рассмеялась:

– Джесси с Изой ужасно рассердились. Никогда не видела, чтобы Джесси так густо краснела!

– Они целую неделю с ним не разговаривали. Только Оливер, кажется, этого даже не заметил. Слишком уж был увлечён своим поездом, – ответил папа.

Мама отпила глоток горячего шоколада.

– Я всегда думала, что мы будем жить здесь до самой старости. Что из этого дома Джесси с Изой выйдут на выпускной. И мы сфотографируемся с ними вон у того окна. – Мама кивнула на большое панорамное окно у парадного входа.