Самид Агаев - Правила одиночества

Между тем Сенин продолжал убеждать Ислама в целесообразности предлагаемого им проекта.

– Ты пойми, – говорил он, – будущее за владельцами торговых площадей; когда Запад убедится в том, что в Россию можно без опаски вкладывать деньги, сюда придут акулы капитализма и тогда вся наша торговля накроется медным тазом. Потому что они с их колоссальными объемами дадут такие низкие цены, что наши разорятся, они задавят демпингом. Пойми, Страну Советов не ждет ничего хорошего, в области технологий мы давно и безнадежно отстали, я не имею в виду космос и войну – это другая песня. Все, кто сейчас производит отечественные товары, обречены на вымирание, как мамонты, и ничего с этим не поделаешь – эволюция. Они еще держатся за счет высоких таможенных барьеров и страха иностранных компаний перед непредсказуемой Россией. Единственная область, в которой мы еще можем составить конкуренцию, не считая природных ресурсов, – это отечественные продукты питания – не любит наш народ ихнюю химическую колбасу, телевизоры любит, а колбасу нет. Поэтому, друг мой, в недалеком будущем уверенность в завтрашнем дне будут чувствовать только владельцы торговых площадей. Потому что Москва не резиновая.

– Александр, ты не хочешь пойти ко мне менеджером работать, – спросил шутливо Ислам, – больно убедительно ты впариваешь свой товар.

– Я никогда не позволю себе что-то впарить, – обиделся Сенин, – это данность, в которую вы, бизнесмены, не хотите верить.

– Извини, – сказал Ислам, – я неудачно пошутил.

– Пустое, – ответил Сенин, – у меня такой характер. Я редко на что-то обижаюсь. Тем более в бизнесе.

– Это правильно, – согласился Ислам, – мы сворачивать скоро будем?

– Следующая эстакада наша, – сказал Сенин.

В указанном месте Караев взял вправо, в сторону области, затем по мосту проехал над магистралью, перпендикулярно уходившей от кольцевой автодороги, и, развернувшись, направился в Москву. Окрест лежали поля, на которых зеленела молодая поросль.

– Так странно в конце ноября видеть зеленое поле, – заметил Ислам.

– Это озимые, – подумав, сообщил Сенин.

Проехали пост ГАИ, инспектор, что-то втолковывающий нерадивому водителю, проводил их удивленным взглядом.

– Удивительное дело, – заметил Сенин, – хоть я и не за рулем, а все равно, внутренне подбираюсь при виде гаишника.

– Это генетический страх перед человеком в форме, – пояснил Ислам, – он присущ людям, живущим в тоталитарном обществе. Марек Хласко говорил, что если ему встречался полицейский, он даже сходил с тротуара на мостовую, причем происходило это уже в эмиграции, в Америке, где, как известно, общество самое что ни на есть демократическое.

– Марек Хласко – это кто?– поинтересовался Сенин.

– Польский писатель, полудиссидент, вроде нашего Довлатова.

– Здесь, сейчас будет направо, – сказал Сенин, – через лесопарк проедем.

Ислам повернул в указанном месте, и через сотню метров они оказались в натуральном лесу, дорога описала кривую и вывела к озеру, с островом посередине.

– Жалко, что сейчас не лето, – произнес Сенин.

– А то что, искупался бы?

– Да нет, я вообще не охоч до купания в московских водоемах, просто здесь девки часто загорают с голыми сиськами.

– Ты что же, вуайерист?

– Нет, конечно, но на голых девок смотреть люблю, я тебе больше скажу, ради этого я даже зимой в проруби купаюсь, голый.

– На русалок смотришь?

– Нет, я просто знаю людей, сектантов, вернее – это приверженцы языческих верований дохристианского периода Руси. У них есть такой обряд: и мужики, и девки нагишом купаются в проруби. Так я из-за этого тоже с ними в прорубь сигаю.

– Какие страсти ты мне рассказываешь.

– Да уж, страстями я не обделен.

– Я смотрю, Александр, ты живешь полной жизнью.

– Здесь левее, – предупредил Сенин, – еще раз налево, под мост и направо.

Теперь они ехали вдоль железнодорожной насыпи, на вершине которой мчался поезд, сопровождаемый шлейфом из разноцветной листвы.

– А ничего таратайка, – похвалил Сенин, – шустрая. Здесь вот тормози.

Ислам остановился. Сенин показал на пустырь, лежащий в стороне от дороги.

– Пошли, – предложил он, – разомнем ноги.

Указанная территория была изрядно захламлена строительным мусором, но за пустырем действительно возводились жилые дома.

– Сколько здесь? – спросил Караев.

– Больше гектара.

– Что-то мне это напоминает из мифологии.

– Из какой? – поинтересовался Сенин, любитель кроссвордов, – сейчас мы это враз установим.