Самид Агаев - Правила одиночества

– Извини, – утирая со лба испарину, произнес Виталик, – слабость вдруг накатила, чуть не упал.

– Слабость? – удивленно спросила девушка и заглянула ему в лицо.

Несмотря на вечерний сумрак, она различила синий цвет его глаз. Скуластое лицо пыталось изобразить улыбку. Джульетта вдруг почувствовала острую жалость к этому нелепому парню и неожиданно для себя приблизила свое лицо и дотронулась губами до его губ, но то, что произошло дальше, ввергло ее в смятение. Парень не отпустил ее губ, жадно приник к ним, разомкнув сжатый рот, дотронулся своим языком до ее десен. Это ощущение было острым и ошеломительным. Теперь она почувствовала слабость и вынуждена была схватиться за молодого человека, который, прижав ее к себе со всей силой, на которую был только способен, жадно целовал ее запрокинутое лицо.

– Отпусти, умоляю, отпусти, – совладав с собой, жалобно зашептала она, пытаясь вырваться из его объятий.

Наконец ей удалось оттолкнуть его и сделать шаг назад.

– Безумный, ты что, с цепи сорвался? – тяжело дыша, произнесла она. – Не смей подходить ко мне!

Виталик, собравшийся сделать шаг к ней, остановился: он смотрел на нее, не отрываясь.

– Вот и стой там, а ко мне не подходи.

– Хорошо, я буду стоять здесь, только я не думал, что ты такая жестокая.

– Я вовсе не жестокая, а что ты хотел сказать мне?

– Когда?

– До того, как ты на меня накинулся.

– Я хотел сказать, что я люблю тебя.

– Ой, какой ужас, – произнесла девушка, взявшись за грудь, – сердце сейчас разорвется, бьется, как сумасшедшее.

– Можно я послушаю? – сказал Виталик, протягивая руку.

– Размечтался, убери руки!

– Уже убрал. Стою не двигаясь.

Виталик вытянулся, как в строю: ноги вместе, руки по швам.

– Хочешь, до утра так стоять буду? Простишь меня?

– Ладно, прощаю, только не делай больше так.

– Вольно, – скомандовал сам себе Виталик. Джульетта улыбнулась.

– Твой отец был военный? – спросила она.

– Понятия не имею, он свинтил еще до моего рождения.

– Жаль.

Виталик пожал плечами:

– Нормально, я же вырос.

– Ну не скажи: еще не известно, как это отразилось на твоей психике, – серьезно сказала Джульетта.

– Подумаешь, у нас в общаге каждый второй без отца рос. У Ислама, например, моего друга, тоже отец свинтил.

– Какое опасное соседство, – сказала Джульетта.

– Шутишь?

– Нисколько. Мой папа говорит, что австрийский психоаналитик Фрейд утверждал, что это не проходит бесследно для формирующейся личности.

– У этого Фрейда у самого, наверное, не все дома были, поэтому он так и утверждал.

– Ну ладно, я пойду, – сказала Джульетта.

– Давай еще поцелуемся, – предложил Виталик.

– Нет.

– Тогда руку дай.

– Зачем? – подозрительно спросила Джульетта.

– Ну так, пожать на прощание. Девушка с опаской протянула ему руку.

– Только не сильно жми.

Он взял ее руку и прижал к лицу. Затем долго смотрел, как она уходит – до тех пор, пока девушка не повернула за угол дома, – вздохнул и пошел к себе в общежитие. Радость первого поцелуя была отравлена неприятными мыслями: он не представлял, как вести себя с друзьями. Отказаться участвовать в затее Ислама значило выставить себя на посмешище. Принесла же нелегкая Черемисина в тот вечер, будь он неладен! У общежития политехникума стояли двое парней и, запрокинув головы, заигрывали с девицами, стоявшими на балконе третьего этажа. Виталик шел, оставляя их слева. Справа лежал пустырь, боковым зрением он отметил, что молодые люди бросили свое занятие и стали смотреть на него. В наступившей темноте разглядеть их лица не представлялось возможным, в то время как сам он, проходя как раз под светом фонаря, был доступен их взорам.

– А вот и наш Ромео, – услышал он голос Виталика Большого. Следом пробасил Али:

– Ромео, где твоя Джульетта? И снова голос Виталика:

– Разве я сторож Джульетте моей?

– Эй, вы, – сказал им Виталик Маленький, – уймите свою прыть, а не то я вас уйму.

Друзья подошли ближе: он стоял, сжав кулаки.

– Смотри-ка, маленький, а какой дерзкий, – отметил Али.

– Слушай, видели мы сегодня твою армянскую Джули, – сказал Виталик Большой, – ты знаешь, а она ничего!

Неуклюжий комплимент обезоружил влюбленного. Прилагая усилия, чтобы не улыбнуться, он спросил:

– Где видели?

– Мимо нас прошла, Али на нее так засмотрелся, что чуть не упал.

– Это верно, – подтвердил Али, – теперь мое сердце разбито – не знаю, как жить дальше буду. Я не могу мешать счастью друга. Но если будешь настолько благороден, что позволишь мне открыть ей свое сердце, ты настоящий друг. Пусть она сама выберет из нас того, кто ей больше нравится.