Самид Агаев - Правила одиночества

– Ну что вы, суп у меня был, – чистосердечно призналась Нина, – он вчерашний. И курицу я в обед жарила.

– Это нисколько не умаляет ваших достоинств, – искренне заявил Ислам.

– А вот он не ценит, – пожаловалась Нина, указывая пальцем на Сенина.

– Как ты можешь, Нина! – укоризненно произнес Сенин. – Да я, если хочешь знать, не только ценю тебя, но еще люблю и уважаю. Давай, Ислам, выпьем за нее.

– С удовольствием, – сказал Ислам.

– А мы, Нина, между прочим, в бане были, – сказал Сенин после того, как они выпили за хозяйку.

– Да я уж вижу, лица красные.

– А мой друг, Нина, между прочим, – директор рынка, можешь у него продукты брать со скидкой, овощи всякие.

– А где рынок находится?

Ислам назвал район.

– Эх, далеко, жалко! Как говорится, за морем телушка полушка, да рубль перевоз.

Раздался звонок в дверь.

– К кому это? – встревожилась Нина. – Соседей дома нет.

– Открывай, Нина, это к нам, – сказал Сенин.

– К кому это – к вам? – подозрительно спросила Нина.

– К ним, вернее, – кивая на товарища, объяснил Сенин, – девушка ихняя. И сам пошел вслед за хозяйкой к дверям. Ислам тоже поднялся, но остался в комнате, чего толпиться в прихожей. Было слышно, как Сенин представлялся, знакомил девушку с Ниной. Вскоре он вернулся один, показывая сжатый кулак с поднятым большим пальцем и укоризненно шепча: «Старик, ты не прав, она очень даже».

– А ты бы еще выпил, – посоветовал Ислам, невольно вторя Маше, – а где она, убежала?

– Руки моет, чистоплотная.

Появилась Маша. Сенин засуетился, усаживая девушку на диван, и сам сел рядом. Маша посмотрела на Ислама и улыбнулась:

– Здравствуйте, не очень-то вы меня встречаете, могли бы и выглянуть.

– Я сам в гостях, – сказал Ислам, – быстро ты прилетела, молодец.

– На крыльях любви, – ответила Маша.

– Нормально доехала?

– С вас сто пятьдесят рублей за дорогу, а за моральный ущерб с вас брать не буду.

– Что случилось?

– Таксист клеился всю дорогу.

– Ну, это ничего, – сказал Ислам, – они ко всем клеятся.

– К вам тоже? – спросил Маша.

– Я имею в виду женщин, – спокойно ответил Ислам, хотя вопрос был дерзкий, в ее обычной манере.

Вернулась Нина, неся чистую тарелку и столовые приборы.

– Товарищи женщины, предлагаю выпить за вас, – сказал Сенин, поднимаясь, – этот бокал я буду пить, как гусар, стоя. За вас, потому шта (подражая Ельцину) именно в вас, по моему глубокому убеждению, и заключается смысл жизни.

Он был похож на сеттера, сделавшего стойку при виде дичи. Оттопырив мизинец, опрокинул рюмку и сел, довольно улыбаясь.

– А что, Маша, чем вы в жизни занимаетесь? – спросил Сенин.

– А что, разве мой друг не просветил вас? – в тон ему ответила Маша.

– Как она хорошо сказала – мой друг! – восхитился Сенин. – Прям как в девятнадцатом веке!

– А по-моему, она ответила тебе довольно дерзко, – уточнил Ислам, – они нынче все такие дерзкие. Ни слова в простоте.

– Ну что ты, разве такая милая девушка может дерзить?

– Саша, возьми себя в руки, – сказала Нина, – а то из тебя сейчас патока потечет.

– А вы не ответили на мой вопрос, – не унимался Сенин.

– Я учусь в театральном, а в свободное от занятий время подрабатываю прислугой вот у этого господина.

– Вы актриса?

– Нет, я экономист.

– Жаль, что вы не актриса, у вас такая интересная внешность.

– Не надо ничего о моей внешности, я вас очень прошу.

– А я ведь тоже уборщицей подрабатываю, – сказала Нина, – вот какие мужчины у нас теперь пошли: не могут женщину обеспечить – я имею в виду только своего мужчину, – поправилась она.

– Да мы уже поняли, – процедил Сенин.

– Ну что вы, я сама, – заявила Маша, – мне не надо, чтобы меня обеспечивали, я человек независимый!

– Эх, а я и рада быть зависимой, но не выходит, – вздохнула Нина, – в трех местах тружусь, как белка в колесе! А мой мужчина меня не содержит – так обидно!

– Это она для красного словца так говорит, – заметил Сенин, – но я, Нина, не для этого гостей пригласил, чтобы ты им всю нашу подноготную рассказала.

Казалось, его нисколько не задели слова Нины, он по-прежнему был весел, балагурил и сыпал комплиментами в адрес обеих женщин. Но Нина не унималась: видимо, она принадлежала к тому типу людей, которым для проявления смелости нужны зрители. Она была из породы публичных деятелей.

– Ты, Саша, не лимитчик? У них вот такое же отношение к женщинам.

– Я, между прочим, в отличие от всех вас, коренной москвич, – обиделся Сенин.