Юрий Салов - Гонки по лабиринту

− Так, − сказала Кристина. − вот ты скажи, Андрюша, вот если бы ты, к примеру, имел полмиллиона зеленых и сидел бы где-нибудь на курорте с красивой девушкой, загорал, купался, − Кристина покачала головой, размышляя. − вкусно ел, сладко пил, в общем, и вдруг бы тебе сказали, что в одном месте тебя собираются поймать, содрать живьем шкуру, посадить голой задницей на кол, помучить и ко всему еще и убить, ты бы в такое место охотно поехал?

− Неохотно.

− А вот Александр Зильбер, он же Александр Зурахов, почему-то приехал в Донецк, несмотря на федеральный розыск и розыск по странам СНГ. Почему?

− Видно у него для этого веская причина.

− Какая ? Ну какая у него может быть причина? Какая причина? - вспыхнула Кристина. − два года сидел тихо в Европе, теперь спешно приперся, и куда - в ДНР?

− Ну это ваша контора должна выяснить, какая. Ты же кадровый сотрудник, вот и разберись.

− Взять его за прошлые грехи мы не можем, у нас против Зурахова только косвенные улики, − покачала головой Кристина. − правда он этого наверняка знать не может. Значит, он боится не только ГРУ, но и нас.

Андрей ничего не ответил.

− Но все таки приехал с непонятной целью. − добавила Кристина.

− Ну так почему вы не возьмете совместно с МГБ ДНР этого говнюка за уши? Мозги бы ему и вытряхнули, − сказал Андрей.

− Ага. − хмыкнула Гиря. − вытряхнуть, а вместе с мозгами и цель приезда. А вдруг его кто-нибудь ждет, что тогда? − она покосилась на Андрея.

− Кто его может ждать? Он в России все концы обрубил. Между прочим, если бы люди Сергея Иванова его не прикрывали, ГРУ его не только в Австрии, они бы его в Гондурасе достали. Кто его там ждет?

− Вот и узнай, кто. − Кристина пожала плечами. − Ты же едешь в Бабуинию. − она снова назвала ДНР этим жаргонным обозначением, уже несколько лет плававшим в среде силовиков. − Когда ты уезжаешь?

− Завтра в четыре пополудни. Я доберусь туда рано утром.

− Тогда пока, − Кристина поставила на блюдце пустую чашку, что означало конец переговоров.

***

Шальнев позвонил своему знакомому, который зарезервировал ему место на дневном рейсе местного автобусного перевозчика в Донецк. Он сделал несколько звонков, отменяя встречи, которые должны были состояться в ближайшие дни, и проверил свой календарь, чтобы убедиться, что не забыл чего-то, что нельзя было отложить.

Когда он убедился, что все в порядке, что все остальное может подождать до его возвращения, он повернулся к своему компьютеру и открыл файл по ДНР. Андрей научился тщательно протоколировать каждый раз, когда работал над делом, которое уводило его из города, что могло означать все, что угодно. По каждому из этих случаев он вел досье с фотографиями, картами, именами агентов, с которыми работал, и именами информаторов, которых использовал. Время, конечно, не стояло на месте, и люди и их обстоятельствами менялись с годами, но восстановление контактов с прежними знакомыми часто было самым быстрым способом приспособиться к изменениям в обществе, в котором эти люди должны были функционировать. Но контакты Шальнева в странах СНГ были более сложными. Нужно было многое учесть.

Будильник зазвонил в половине шестого.

Через несколько мгновений его мысли вернулись к Дмитрию Федорову - верный признак того, что ему пора вставать. Ему показалось, что он слышит шум ветра, отчего его передернуло, но когда он подошел к окну и выглянул наружу, то увидел только деревья на фоне тусклого свечения затянутого тучами неба, и черные силуэты их увешанных листьями ветвей были неподвижны. Он повернулся и пошел в ванную.

Он принял горячий душ, долго стоял под горячей водой, пока не почувствовал тепло во всем теле. Он вылез из душа, быстро вытерся, расчесал мокрые волосы, обернул полотенце вокруг талии и побрился, тщательно подбирая усы. Он высушил волосы, снова расчесал их, плеснул на лицо немного одеколона и пошел одеваться.

В пять пятьдесят пять он уже пересекал широкую прихожую, ведущую на кухню. Он взял банку с кофе, а затем перемолол бобы на несколько чашек. Он думал о Жанне Муравьевой, пока капал кофе, а он нарезал толстые ломти бекона и клал их на сковороду. Пока все это кипело, он прошел по короткому коридору к боковой двери, приготовился к ожидаемому холоду и вышел на лестничную площадку. Затаив дыхание, он поспешил по ступенькам к почтовым ящикам. Когда он вернулся на кухню, бекон уже шипел. Он бросил бумаги на разделочную доску, быстро схватил вилку и принялся перекладывать кусочки бекона на сковородке. он взял два яйца, которые уже достал из холодильника, разбил их в миску, быстро взбил венчиком и положил в миску вместе с ними две зеленые луковицы. Он отрезал два толстых ломтя хлеба от буханки на столе и положил их в тостер, перевернул бекон и вылил яйца на сковородку. Через несколько минут все было готово, слившись воедино, как произведение камерной музыки. Он положил все на разделочную доску, потянулся за газетами и сел есть и читать. Одиночество и смешанные ароматы кофе, бекона и жареного лука делали завтрак его любимым блюдом дня.