Юрий Салов - Гонки по лабиринту

Она была права, такси тут же подъехало. Она протянула руку и коснулась его ладони своей ладонью.

- Я не могла сказать все в его присутствии, - сказала она. - раскрыть себя.

Водитель нетерпеливо ждал по другую сторону кованых ворот и сигналил.

Андрей посмотрел на нее.

- Хорошо, завтра, - сказал он, и она убрала руку и стояла, скрестив руки на груди, наблюдая, как он вышел из ворот и сел в машину.

***

На обратном пути в свое новое жилище Андрей смотрел в окно, утренняя дымка и влажный осенний воздух смешивались призрачным образом, делая улицы затуманенными. Борис Пительников был именно тем, кем и должен быть офицер разведки. Он был мягким, неинтересным, и в социальной обстановке он был бы практически невидим. Даже его манеры, которые Андрей отнюдь не приписывал исключительно армянскому коньяку, выдавали человека, привыкшего тщательно оценивать все, что попадало к нему в руки. Он не счел нужным действовать так быстро, как думал. Знание, а не действие было силой. Дмитрий Федоров, казалось, достаточно хорошо усвоил это от своих бывших преподавателей.

Диана Пительникова была эмоциональной противоположностью своего бывшего мужа, и Шальнев догадывался, что ее часто недооценивают из-за этого. Он также догадывался, что они были из тех пар, которые не могут жить друг с другом или без него. Появление Андрея, казалось, прервало и без того горячую дискуссию о том, какие действия следует предпринять в связи с исчезновением Лены, и, судя по тому, что Диана только что сказала Андрею у ворот, Пительников не слишком продвинулся вперед. Это была история их отношений.

Такси въехало на подъездную дорожку к подъезду и тут же остановилось. Шальнев расплатился с таксистом, который уехал, набрал код на дверях, заранее сообщенный ему хозяевами. Он тихо открыл дверь, услышав электронный щелчок.

Андрей медленно поднялся по лестнице, понимая, как он устал с дороги, на верхней площадке лестницы он на мгновение задержался, услышав - дальние раскаты грома - это заговорила артиллерия в зоне АТО. Здесь эхо войны доносилось отовсюду.

Он пошел в свою комнату, разделся, повесил одежду в большой шкаф и умылся. Надев тренировочные штаны, он взял папку с донецкими контактами, лег в постель и начал просматривать бумаги.

Первым человеком, которому он позвонит, будет Эдуард Борзюк, агент подразделения сил безопасности, работавший в отделе угрозыска подразделения полиции ДНР, бывшего бойца батальона "Восток". Шальнев знал о репутации отряда, но Борзюк в свое время сыграл ключевую роль, помогая ему и столичному следователю из генпрокуратуры выследить человека, за которым они еще до войны следили по всей Украине. Борзюк действовал эффективно и ответственно. Если бы он был рядом, Шальневу снова понадобилась бы его помощь. Он обвел кружком имя Борзюка, положил папку на письменный стол рядом с кроватью и выключил свет.

Он в изнеможении лежал в постели, и единственный свет в комнате-бледный сапфир-падал ему на голову из двух маленьких окошек, выходивших на передний двор и бульвар Шевченко. Он отдернул длинные шторы и накинул их на металлические рычаги, удерживающие стекло открытым, чтобы впустить как можно больше неподвижного осеннего воздуха. Каждый крошечный звук разносился в разреженном воздухе, редкое авто на бульваре, выстрелы где-то стрекотали, как канонада-видимо снова началась перестрелка между силами ДНР и украинской армией, - кто-то кричал во все горло из машины, проезжавшей по пустынному бульвару. Спать.

Он заснул, а потом проснулся, не зная, было ли уже почти утро или прошло всего несколько мгновений. Опять стреляют. Он поборол искушение поднять руку и попытаться разглядеть циферблат своих часов в бледном свете. Он старался не думать ни о разгромленной комнате Федорова, ни о Лене Муравьевой, ни даже о Пительникове.

Снова привиделся Федоров - Андрей заворочался. Федоров вспоминающий Лену. Федоров, бледный, как водянистый свет.

Андрей резко выпрямился, пытаясь отдышаться, его рот жадно хватал воздух, как у рыбы, тело было холодным, покрытым потом, и он смотрел на Федорова, невозмутимого, как Будда, стоявшего в ногах его кровати.

- Просто ... не дергайся, - сказал Федоров низким и спокойным голосом. - Ладно? Это всего лишь я, ясно?

Андрею удалось кивнуть.

- Встань и оденься, - потребовал Федоров, исчерпав всю свою нежность. - Нам надо идти.

Андрей откинул одеяло.

- Сколько сейчас времени? - Он не знал, почему это так важно.