Игорь Головко - Следствие в Заболочи [Авторский сборник]

Естественно, я поинтересовался, правда ли, что во время этой страшной войны оставалось время для песен? Он усмехнулся: «Война есть война. С чем её можно сравнить? Коллективное безумие. На войне убивают. Ты встречаешься с противником и надо его чем-то превосходить, либо мастерством, либо храбростью. А для подпитки храбрости нужен соответствующий внутренний настрой, чувство локтя, которое в его эскадрильи вырабатывалось во время отдыха, большую часть которого они отдавали хоровому коллективному пению». В этом была его, командирская, заслуга. Приглашает, бывало, лётчика на репетицию, а тот жалится: «Я шесть вылетов уже сделал, дай отдохнуть». А он ему: «Ты бы посмотрел, как дети в тылу у нас работают, делают нам самолёты».

Об этом он знал не понаслышке. Сам, когда стал Героем Советского Союза, часто летал в тыл, на заводы, вручать знамёна, и видел, что вместо них, фронтовиков, у станков стояли тринадцатилетние дети, которым ящики подкладывали под ноги, чтобы они доставали до суппорта. По этому поводу, много позже выше рассказанного, случился в его жизни и такой случай. Через несколько лет, когда они освободили Австрию, командующий Первым Украинским фронтом, в то время генерал Конев, подарил австрийцам мост через Дунай. По этому поводу собрали митинг, на котором сначала сказал речь командующий, подчеркнув, что мы сделали вам этот подарок, так как вы, австрийцы, поддерживали Красную Армию, против нас не воевали, мы не видели вас на нашей земле, а потом попросили выступить и Попкова.

Когда он заговорил, кто-то из толпы на русском языке вдруг выкрикнул: «Мистер, вы хоть помните, что у вас девушки и женщины кроме кирзовых сапог и стёганок ничего до войны не носили, а мужики о шляпах и не знали?» Виталий Иванович – человек темпераментный, и сначала у него появилось желание сказать этому гаду крепкое русское словцо, но он преодолел себя – рядом стоял командующий – и сказал, что уже четыре года дома не был и забыл, в чём ходили до войны мать и сестра, но он прилетел сюда, в Австрию, на самолёте, сделанном на наших заводах детьми и стариками – остальные сражались на фронте за вашу свободу – чтобы ты тут перед русским солдатом снял шляпу. Площадь в восторге завизжала.

Так что во время войны лётчики его эскадрильи не только пели и плясали, но и играли на музыкальных инструментах. Один из них, тоже Герой Советского Союза, Барабанов пел так, что даже на конкурсе в Большом театре занял одно из первых мест, и его уговаривали бросить авиацию и перейти в труппу Большого. «Нет, – отказался он, – не могу бросить друзей. Вот кончится война…» В джазе эскадрильи он был запевалой. К концу войны в ней воевало 11 Героев Советского Союза, а Виталий Иванович получил вторую звезду Героя, став дважды Героем. Её, как и первую, ему вручил в Кремле Михаил Иванович Калинин. Когда он вернулся в полк, построил своих ребят и сказал: «Спасибо братцы, вы здорово дрались с врагом и, благодаря вашим усилиям, мне дали вторую звезду», хотя его представляли к этой награде ещё в 1943 г.

Да, война…. Иногда теряли людей по-глупому. Так погиб Саша Мастерков. Сейчас в Москве одна из улиц названа его именем. А случилось это так. Только они прилетели с очередного задания, как получили новый приказ: немедленно вылететь на штурмовку немецких составов под Вунславой. Где эта Вун-слава, никто не знает, и на карте они её найти не смогли. Может, в приказе название перепутали. А где наши войска и где немцы, знал только он, да и то приблизительно. Но приказ есть приказ. Собрал он своих, и говорит: «Считайте, что немцы западнее шоссе Дрезден– Берлин, а наши восточнее, так что, если подобьют, то старайтесь тянуть на восток».

Отработали удачно, летят обратно – нет двоих: Мастеркова и ведомого Попкова, Пчёлкина. Прилетел Виталий Иванович злой как чёрт, и, хоть не положено командиру эскадрильи орать на командира дивизии, не сдержался: «Вы что, не могли нам дать тридцать минут на подготовку! Никуда бы эти составы за это время не делись. Если бы ушли со станции, то на перегоне их ещё выгоднее штурмовать, а так двоих потеряли». И в этот момент видит: заходит на посадку его ведомый. Когда сел, подошёл к Попкову и говорит: «Сашку убили», и протягивает партбилет. Открыл – Мастеркова. Не мог же он передать свой партбилет из самолёта в самолёт. Оказалось, Пчёлкин увидел, как подбили товарища, сумевшего последним усилием воли посадить самолёт в поле, и решил тоже сесть, думая, что Саша ранен, хотел спасти. Не спас, но тело привёз на своём самолёте.