Давид Маркиш - В тени Большого камня [Роман]

Наутро Кудайназар с Берды выехали к Большому камню.

— Динамит большую силу имеет, — рассказывал Берды по дороге. — Если у тебя, положим, один кусок — кибитку можно на воздух поднять. Положим, сто кусков — гору можно поднять. Положим, тыща — тогда что хочешь можно поднять! А как же!

Кудайназар слушал внимательно, спрашивал:

— А он не отсырел, твой динамит? Не засох?

— Ни-ни! — возмущался Берды. — Так не бывает!

Кудайназар оставил Берды у Большого камня, а сам поехал дальше, вниз по ущелью. Берды долго лазал вокруг камня, присматривался, принюхивался, выгребал ладонями каменный мусор из щелей и дыр. Распаковав свои мыльные брусочки, он прилаживал их то в одно место, то в другое, — пока наконец не распределил все их по щелям. Потом он разрезал толстый шнур на равные куски — по количеству заложенных брусков, подсоединил концы этих кусков к брускам, а сами провода протянул на каменную площадочку над камнем, — на ту самую площадочку, с которой стрелял Кудайназар с Телегеном по людям Иуды Губельмана два месяца тому назад.

Кудайназар скоро вернулся к Берды из своей разведки, а к вечеру к Большому камню подъехал Абдильда с Телегеном и Гульмамадом, с тремя таджиками и пятью узбеками покойного Суек-бая — со всеми, кто в состоянии был в Алтын-Киике стрелять, резать и швырять камни.

Связав лошадей приехавших в цепочку, Гульмамад угнал их обратно за перевал.

— Слушайте меня и запоминайте, — сказал Кудайназар, когда все одиннадцать человек собрались на площадке под Большим камнем. — Завтра сюда придут урусы, и мы будем с ними драться. Если мы будем плохо драться, они убьют нас всех и захватят кишлак. У урусов нам нечего взять, кроме их оружия, их коней и их жизни, — и это вся добыча. Пусть их жизнь принадлежит мне, а все остальное вам. Не добивайте раненых, не убивайте, если сможете не убить без вреда для дела. Если Аллах захочет, он даст им крылья, чтоб они улетели обратно к себе в Урусию… Сейчас Абдильда возьмет троих из вас и пойдет с вами отсюда назад, за Большой камень. Там вы подыметесь выше тропы и спрячетесь, каждый в отдельности — но так, чтоб выход с этой площадки и тропа были вам видны. Шестеро пойдут со мной вперед, и мы сделаем то же самое. Берды останется здесь. Когда появятся урусы, мы немного пропустим их, а потом начнем стрелять, чтобы они скакали сюда и укрылись под Большим камнем. Если они проскачут Большой камень — стреляйте и загоните их обратно на эту площадку… Телеген, ты пойдешь со мной.

Через пятнадцать минут площадка была пуста. Наверху, над камнем, на тесной террасе, защищенной скальным бруствером, спал Берды, завернувшись в овчину и положив голову на моток толстого шнура.

Иуда поднял свой отряд в пятом часу утра. Уже светало, оба хребта по сторонам долины были окрашены в густо-розовый цвет, а небо над ними с каждой минутой меняло свою окраску: из лилового оно сделалось нежно-зеленым, потом желтым, потом кроваво-красным.

Отряд шел рысью, огибая спящий кишлак Кзыл-Су по дуге. Перейдя реку, всадники вытянулись в цепочку и перешли на галоп. Иуда то возглавлял отряд, то пропускал его мимо себя и шел замыкающим. Он думал о том, как не дать Суек-баю уйти на ледник, как отрезать ему путь и загнать его в тупиковую каменную щель. О Кудайназаре он старался не думать.

Все было уже передумано этой ночью. Если бы только Кудайназар согласился повести его отряд из Алтын-Киика в погоню за Суек-баем! Это сняло бы с него обвинение в басмачестве, это спасло бы его от пули во дворе заставы. Это — и еще объявленная на прошлой неделе амнистия для басмачей, добровольно сдающихся в плен.

Но Иуда знал: Кудайназар не согласится. Он, скорее всего, погибнет в этом бою, на пороге своей кибитки.

Получив приказ, Иуда решил было передать командование ударной группой своему заместителю, а самому остаться в Кзыл-Су: это было в его власти. Он бы так и сделал — если бы на месте Суек-бая оказался какой-нибудь басмаческий командир. Но Суек-бая Иуда Губельман хотел взять собственными руками.

После получаса скачки отряд втянулся в голое ущелье. Ущелье полого подымалось к далекому перевалу, река с каждым километром сужалась и набирала скорость. Тропа, вильнув в последний раз вдоль реки, круто прыгнула вверх, на левый склон, и шла теперь параллельно реке, в трехстах метрах над дном ущелья.

Отряд перешел на рысь, потом на шаг. Иуда приказал растянуться, держать интервал в двадцать метров. Нащупав в бинокль Большой камень, он вызвал из строя одного из тех двоих солдат, что ушли от Кудайназаровых пуль.