Евгений Бузни - Настенька

Много раз до этого в истории страны происходили слияния и разъединения структурных единиц управленческих аппаратов. То в целях улучшения общего руководства объединялись сельские и городские советы, горкомы и райкомы, то в целях улучшения руководства отдельными конкретно участками они разъединялись. То возникали крупные объединения по типу зарубежных концернов и синдикатов, то, преследуя большую самостоятельность, выделялись отдельные более мелкие предприятия и хозяйства.

Всякий раз при этом создавались новые кабинеты, должности, придумывались бланки для отчётов, печати и множество сопроводительной атрибутики, на что уходило немало денег. В народе поговаривали, что, наверное, из-за рубежа специально засылали своих людей в управленческие центры с одной лишь целью придумывать новые формы и бланки отчётов. Достаточно было внести в статистическую отчётность очередного года одной двух новых позиций для сверки, как это по цепочке вызывало лавину изменений внизу на местах, горы выброшенных старых бланков и появление гор новых, которые порой через полгода или даже раньше уже устаревали. Это приводило к полнейшей неразберихе в статистике, которая сама по себе была совершенно непонятной не только простым людям, но даже специалистам аналитикам по той причине, что разными людьми и организациями итоги подводились на основе разных параметров. Неужели устранение таких именно разногласий и преследовалось при создании управленческого монстра — Госагропрома?

Идея была простая, как песня — слить воедино такие министерства, которые и сами-то уже были гигантами, как министерства сельского хозяйства, плодоовощного хозяйства, мясной и молочной промышленности, пищевой промышленности сельского строительства и Государственного комитета по производственно-техническому обеспечению сельского хозяйства. Сообщалось, что воплощение этой идеи приведёт к резкому сокращению штатов, а значит и к снижению расходов на управленческий персонал.

И в самом деле, подумать только какая может произойти экономия, если вместо шести министерств с министерскими большими окладами, будет работать один только товарищ Мураховский с гораздо большим окладом в ранге заместителя Премьер-министра, но один. Правда, у него те же бывшие министры стали первыми заместителями с прежними окладами. Практически все слившиеся министерства оставались на прежних местах, занимая, как и раньше в основном высотные здания на знаменитом проспекте Калинина да у Садового кольца, но являли собой уже не самостоятельные управленческие единицы, а подразделения Госагропрома.

Настенька по своей наивности, как нормальный советский человек, привыкший верить всему напечатанному в газетах, полагала, что сделан ещё один крупный шаг в сторону улучшения работы государственного аппарата и даже пыталась хоть примерно подсчитать прибыль от предполагавшегося сокращения штатов. Но вот всего несколько дней назад приезжал в командировку в Москву её бывший одноклассник Володя Усатов и по обыкновению забежал к Настеньке в гости.

Володя успел к этому времени закончить сельскохозяйственный институт в Симферополе и поступить в аспирантуру научно-исследовательского института виноделия и виноградарства, расположенного в райском уголке Крыма — Ялте. Теперь он приезжал в родную Москву периодически поработать в библиотеках и заодно выполнить ряд поручений научного руководителя.

Настенька жила совсем рядом с Калининским проспектом, поэтому Володя прибежал чуть ли не через пять минут после телефонного звонка из бывшего министерства пищевой промышленности, куда входило управление винодельческой отраслью. Этому управлению относился их головной в стране научно-исследовательский институт, который, по словам Володи, определял политику виноделия и виноградарства всей страны. Так что Настенька смотрела на Володю с большим уважением, как будто он сам уже стоял за штурвалом большущего корабля.

Они с Володей были большими друзьями, если не сказать больше, так как вместе участвовали в школьной самодеятельности, только Настенька всегда читала стихи, а Володя пел и играл на гитаре. Настеньке нравился этот серьёзный невысокого роста и с красивым мягким баритоном парень, но они никогда не говорили о любви то ли по причине обоюдной стеснительности, то ли по причине увлечённости Володи учёбой.

И в это своё появление в доме Настеньки он, усевшись на диван в её комнате, с удовольствием попивая неизменный в доме чёрный кофе, рассказывал, смеясь и возмущаясь одновременно: