Евгений Бузни - Настенька

Времена изменились таким образом, что если прежде о водке вспоминали, когда шли или приглашали в гости, то теперь мысль о том, где достать водку и дешёвое вино охватывало почти каждого ежедневно. О выпивке всё время говорили, спиртное постоянно искали, момент пития ждали. На рабочих местах работали, но стоило кому-то сказать в полголоса или шёпотом: «Сегодня завезут в гастроном спиртное. Будут давать в обмен на пустую посуду и без талонов», как все уже думали не о рацпредложениях и выполнении плана, не о прибыли предприятию и повышении качества обслуживания, а о том, как сообщить домой пенсионерам родителям или детям, пришедшим из школы, что нужно срочно хватать пустые бутылки и мчаться в гастроном, занимать очередь за водкой.

Тем, кто не имел домашних помощников, приходилось в срочном порядке находить себе дело в другом конце города и под предлогом его неотложности мчаться не туда, куда сказал начальнику, а домой за бутылками.

Найдутся, конечно, такие, что скажут ехидно: — Да кто там думал о рацпредложениях, планах и прочем таком? Всё это реклама. На самом деле каждый только о себе всегда печётся.

«И это будет враньё, — думала Настенька. — Вот её сосед по дому Петька Ушастик даже не пытался поступать в институт, а пошёл работать на автозавод в токарный цех. Потом взяли в армию, откуда он снова вернулся на свой завод. Пару лет проработал и уже его называют там мастером золотые руки. И где бы они ни встречались возле дома или в городе, он всегда рассказывает Настеньке о своих рационализаторских предложениях, которые небрежно называет рацухами.

— Представляешь, — говорит восторженно, — то одно придёт в голову, то другое. Само лезет. Работаешь себе у станка работаешь, вдруг бац, словно откуда-то с неба мысль свалилась — можно небольшую насадочку сделать и скорость обработки детали вдвое возрастёт, а там резец добавишь, и вообще классно будет. И не в том дело, что за рацухи бабки, то бишь деньги, приплачивают, а то, что и самому легче работать и другие начинают мною придуманное у себя использовать. Понимаешь, приятно видеть, что твоя мысль помогла сделать сегодня лучше того, что было вчера».

Необходимость искать продукты питания, которые не всегда и не в достаточных количествах появлялись в магазинах, стояние в очередях за дефицитными промышленными товарами не способствовали творческой мысли. Теперь к этим помехам добавилась проблема выпивки, которая фактически обострилась, а не ослабла, как обещали слова. Так и вышел Указ наперекосяк всему и всем, оказавшись одним из первых и увы не последним ударом по системе.

Важно, очень и очень было важно, узнать являлось ли это событие случайным, непродуманным как следует решением, или закономерным звеном хорошо спланированной цепи разрушительных ударов. В тот момент это не только трудно было понять, но и вопрос такой никто не догадывался открыто задать. Кто же знал, что удары последуют чередой.

Когда в живой организм попадает вирус и начинается болезнь, симптомы могут проявляться совершенно разные. Не по всякому определишь суть недомогания, его причину и способ лечения.

Указ явился одним из первых симптомов начинающейся болезни страны, однако вникнуть, продиагностировать, предотвратить развитие специалистов не нашлось.

Впрочем, первым ударом и первым симптомом он был лишь для этого периода появления у власти Горбачёва. До его прихода были встряски и помощнее. И если об этом первом горбачёвском ударе Настенька ещё не могла рассуждать как о таковом, поскольку не могла понять происходящего в данный момент («Лицом к лицу лица не увидать» — писал её любимый поэт Есенин), то о предыдущих она имела представление, правда, больше по рассказам взрослых.

Ей не довелось жить при нашумевшем двадцатом съезде коммунистов Советского Союза, но она слышала от своего папы (только так она называла своего отца), что именно этот съезд оказался сильнейшим ударом по социалистической системе, ибо хорошее на первый взгляд желание донести до народа пусть горькую, но правду о культе личности Сталина и будто бы связанных с этим массовых репрессиях в стране, это благовидное внешне стремление, во-первых, на самом деле преследовало единственную цель создания Хрущёву, бывшего до этого незаметным, но верным исполнителем воли Главкома, ореола борца за справедливость, за народ и мир во всём мире. На практике тот же Хрущёв, выступив против культа личности своего великого предшественника, тут же создал новый культ, но уже собственной личности.