Али Смит - Весна [litres]

Мы хотим выступать за свободу слова, особенно для богатых белых людей, наделенных властью. Мы хотим помогать миллионам людей читать посты троллей. Мы хотим помогать официальной пропаганде и хотим помогать людям уклоняться от выборов и не препятствовать людям в организации и поощрении этнических чисток как ценного побочного результата того, что мы работаем для вас круглосуточно.

Мы хотим, чтобы вы знали, как много значит для нас ваше лицо. Мы хотим, чтобы ваше лицо, лица всех, кого вы фотографируете, лица всех ваших друзей и лица людей, которых они фотографируют, были зафиксированы на наших интернет-сайтах для нашего развлекательного архива данных и исследования.

Мы хотим, чтобы вы знали: мы обеспечиваем вашу безопасность. Мы хотим, чтобы вы знали: мы уважаем и защищаем вашу личную жизнь. Мы хотим, чтобы вы знали: мы считаем, что личная жизнь – человеческое право и гражданская свобода, особенно если вы можете себе ее позволить. Мы хотим заверить вас, что у вас все под контролем. Мы хотим, чтобы вы знали, под каким хорошим контролем у вас те, кто может видеть вашу информацию. Мы хотим, чтобы вы знали: вы имеете полный доступ к своей информации – вы и любой, кто за вами «шпионит».

Мы хотим рассказывать вашу жизнь. Мы хотим быть книгой о вас. Мы хотим быть единственно важной связью. Мы хотим, чтобы вам становилось неудобно, если вы нами не пользуетесь. Мы хотим, чтобы вы смотрели на нас, а как только переставали смотреть на нас, испытывали потребность посмотреть на нас снова. Мы не хотим, чтобы вы ассоциировали нас с самосудом, охотниками за ведьмами или чистками, если только это не ваш самосуд, не ваши охотники за ведьмами или чистки.

Нам нужно ваше прошлое и ваше настоящее, потому что нам нужно и ваше будущее.

Нам нужны вы все.

Да пожалуйста. Вот, возьмите. Возьмите мое лицо.

Меня не удивляет, что вам нужно мое лицо. Это лицо современности.

Под моим лицом я подразумеваю лицо на этой ксерокопии формата А4 – доказательство, что я существую. Без него меня официально не существует. Пусть даже я присутствую здесь во плоти, без этого клочка бумаги меня нет. Если я потеряю его, где бы я ни был, меня нет нигде. Он слегка потрепался, – немудрено, ведь это просто лист бумаги формата А4, – и поскольку он сложен в том месте, на которое пришлась ксерокопия лица, чернила ксерокса, ушедшие на мое лицо, вытерлись на сгибе.

Но я здесь. Я существую, поскольку этот клочок бумаги с моим лицом на нем доказывает, что я не могу здесь учиться, работать, жить без разрешения или зарабатывать деньги.

То, что у меня нет прав, лишь прибавляет прав вам.

Не за что. Рад помочь.

Вы также заметите, что это лицо похоже на рисунки на объявлениях, где говорится, чтобы вы сообщали обо всем, что кажется вам подозрительным.

Расскажите полиции, если увидите того, кто похож на меня, ведь мое лицо для вашей страны очень актуально.

Не стóит. Не вопрос. Рад быть полезным.

И, подобно лицам на грузовике с объявлением, перед которым позировал белый мужчина в костюме, это лицо большой очереди людей, в смысле, нелюдей, на границе, и это раз и навсегда доказывает, что все люди на объявлении – безликие никто, тогда как у него лицо кого-то. Лишь его лицо важно.

Мое лицо – переломная точка.

Да ради бога. Всегда пожалуйста.

Это лицо, которое вы видите в сериалах и фильмах или мысленно представляете, читая романы о людях, которыми не являетесь, в книгах, которые вы читаете, потому что любите литературу, или просто чтобы убить время; в книгах, рассказывающих истории, которые дают вам почувствовать эмоции, очень сильно вас задевают – более того, вы понимаете что-то важное об истории, политике, времени, в котором живете.

Пустяки. На здоровье. Мое лицо к вашим услугам.

Мое лицо, растоптанное в грязи.

Мое лицо, раздувшееся от морской воды.

Мое лицо означает не ваше лицо.

Сделайте одолжение. Не благодарите.

Бриттани Холл впервые услышала об этой девчонке в сентябре, утром, когда Стел из собеса прошла мимо в служебной раздевалке и сказала, слышь, Брит, эпоха чудес прошла, какая-то школьница попала в центр и – ты не поверишь. Я не верю до сих пор. Она заставила руководство чистить сортиры.

Руководство чё делать? – сказала Брит.

Потом она сказала: Она? В смысле?

В самих детях не было ничего необычного. ИТ-директора часто присылали сюда так называемых совершеннолетних, хотя они явно были детьми лет тринадцати-четырнадцати. Но это был чисто мужской центр.