– Вы вложились в Игоря Лукича?
– А вы бы этого не сделали? – и она пристально посмотрела на Таню.
Таня смутилась, что не укрылось от Леры.
– Бросьте! Это нормально – желать себе лучшего. Знаете, когда я поняла, что не хочу повторить судьбу матери? Когда впервые поехала за границу. Конечно, в социалистическую. Это была страна, которой больше нет, – Германская Демократическая Республика. Там удивляло все: кирпичи в полиэтиленовых пакетах, чистые машины, другие люди. Но к этому быстро привыкаешь. А вот по-настоящему потрясти может только какая-то мелочь, которая засядет в голове, как заноза. У вас так было?
– Не знаю.
– Плохо. Вы слишком часто говорите «не знаю». А я знаю. Я помню тот день, когда дала себе слово жить вот так, – и она снова обвела любовным взглядом свою квартиру. – Гуляла по немецкому магазину впечатлений ради. А что там еще делать? На покупки денег все равно не было. Прилавки были похожи на музейные витрины. Смотрю – под стеклом вроде монетки лежат. Пригляделась – а это наперстки. Целая витрина разных наперстков. Можете такое вообразить? Не колечек, заметьте, а наперстков. И среди них один какой-то дефективный, с прорезью. Я стала мучительно соображать, зачем там прорезь. Может, туда нитка вставляется? И что? Куда ее тянуть? А может, как-то петельку можно поддеть? Опять же, какую, зачем? Меня так захватила эта загадка, что я зависла над витриной. Наверное, нелепый вид у меня был тогда, потому что продавец сжалилась. Поняла, наверное, что я иностранка из России, нас же везде узнавали. У русских не только особенная гордость, но и внешность. Эта немка молча подошла к прилавку, вытащила этот наперсток и показала на себе назначение прорези. Что бы вы думали? Оказалось, что прорезь под маникюр!
Лера сделал паузу, чтобы Таня оценила громадность этой идеи.
– И вот тогда я дала себе слово, что у меня будет и маникюр, и такая жизнь, в которой без такого наперстка не обойтись. И будуар, где в перламутровой шкатулке будет храниться это.
Она встала и прошла в соседнюю комнату. Видимо, в будуар. Вернулась, зажав руку. Подошла в Тане и с видом заговорщика, который открывает самую большую тайну, сказала:
– Вот! Это мой талисман. Я купила его на последние деньги. С него я начала строить свою новую жизнь, – и она разжала кулачок.
На идеально ухоженной ладони лежал маленький металлический предмет с прорезью по ободку.
– Моя мама смотрела на мир через трубу, скатанную из пыльных журналов и дурацких пьес. Она же работала завлитом в театре. Это плохая оптика. А я выбрала взгляд на мир через прорезь в наперстке, и этот взгляд оказался более перспективным. Все остальное было делом техники, не более. Главное – выбрать себе верную оптику. Иначе вы промахнетесь, не попадете в пункт Б.
– Значит, вы превзошли свою мать? Дополнили ее красоту и изящество волей и верой в технологии. – Таня задумчиво вертела в руках Лерин наперсток.
В это время в комнату зашла кошка, пушистая, курносая и с коротким хвостом. Казалось, что у нее на лбу висит ценник с множеством нулей. Породистая кошка лениво потерлась о ногу Леры, и та неожиданно резво подхватила ее, прижала к себе и стала сюсюкать:
– Маленькая моя, пришла к мамочке. Соскучилась? Дай я тебя потискаю, красавицу мою, пушистика моего сладкого…
Но кошка не оценила порыва и спрыгнула с рук «мамочки». Таня поняла, что вопрос о детях лучше не задавать.
Отряхиваясь от шерсти, Лера поучительно сказала:
– Для того чтобы продать себя за миллион, нужно выглядеть на два миллиона.
«А у нее определенно склонность к плагиату. Это же Марлен Дитрих говорила», – подумала Таня.
– И Игорь Лукич заплатил этот миллион?
– Да, – просто сказала Лера. – Он тогда резко пошел в гору, и ему нужны были соответствующие его статусу машина, квартира и жена. Он же не мог появляться в свете с дамой, которая пользуется машинкой для удаления катышков.
Удар был под дых. Таня даже не успела понять, за что ей прилетело. Она сделал вид, что не заметила укуса Леры.
– Значит, вы соответствовали его статусу?
– Не-е-ет, – грациозно потянувшись, как кошка, сказала Лера, – я была ему женой на вырост. Он не тянул на меня. Но в нем был потенциал, и я рискнула. Поставила на него и выиграла.
– Почему же не тянул? Мало зарабатывал?
– Уже вполне прилично, но не только в деньгах дело. Он тогда зарабатывал деньги как попало, по-пацански. То у него дурацкий страховой бизнес был, то риелторское агентство, то какая-то растаможка. Я раньше него узнала богатых людей близко, совсем близко. – Лера многозначительно улыбнулась. – Они уходили из этой зоны турбулентности и врастали во что-то одно, серьезно вкладывались, пускали корни. Конечно, диверсифицировали капитал, но старались иметь ядро, центр тяжести. Я первая почувствовала, что сшибать деньги на всех фронтах скоро не получится, время меняется. И Игорь до сих пор благодарен мне за то, что я направила его по этому пути.
Читать дальше