Марк Вевиоровский - Сборник рассказов

Не забудутся никем

Праздник губ, обиды глаз…

Память — жестокая штука.

Я совершенно не помню того стремительного броска в Ленинград.

Поезд? Самолет? Вокзал?

Помню двор-колодец, дом времен Достоевского, узкую крутую лестницу, крохотную комнатку и узкую старушечью кровать, металлическую и неровную…

Что это было?

Тихой болью отзывается во мне…

А вспоминается почему-то ранний завтрак в кафе на Невском и неожиданная встреча там со знакомыми сотрудниками из нашего техотдела.

Они сидели через несколько столиков от нас — он и она, смущены…

Издали приветствуем друг друга руками…

Здороваться не стали, тем более с моей спутницей они знакомы не были…

А ее срочно вызвали в Москву…

Несколько дней в Ленинграде совершенно стерлись из памяти, хотя мы где-то бывали, куда-то ездили…

Первый раз в Ленинграде, и такой город!

Эту линию колен

Целовать в последний раз…

Признаться, и этого не было.

А что было? И когда?

Было это в далекой древности и теперь это меня не волнует — возможно, к сожалению.

Тем, кто за словами не чувствует мелодию так как это чувствую я, читать это трудно.

Зато я не просто читаю, а слышу за словами мелодию…

Лежать в ее коленях головой…

Это не оттуда? Да. Но все равно это Жека, Жека Григорьев…

После? Встретились пару раз.

Она вышла замуж, с мужем уехала. Затем её не стало…

Волнует? Конечно…

Меня волнует как сесть на постели, встать на ноги, одеться.

И при этом не задохнуться, не свалиться обратно в постель, добрести до туалета…

И крики молодой луны меня беспокоят редко, под настроение, хотя во время приступа могут и помочь быстрее отдышаться…

Интересно, как это умирают от остановки сердца?

Если сердце перестанет качать кровь в мозг, то мозг должен бы взбунтоваться и начать бороться за выживание, а как?

Говорят, хороша смерть во сне — заснул и не проснулся.

Хорошо бы — и мне и окружающим забот меньше.

А то беспомощность, лишние хлопоты, излишние страдания всем окружающим и мне тоже…

А так — уснул и не проснулся. И все дела.

Болью отзываются во мне

Этой молодой луны крики…

Кто-то недавно сказал, что по существу есть только ЛЮБОВЬ и СМЕРТЬ.

А ЖИЗНЬ — это только слово.

Только…

Конечно, это был «Колизей»!

Первый раз кинофильм я увидел еще в школе — у нас в спортивном зале школы была стационарная киноустановка, и я очень долгие годы помнил тот первый в моей жизни кинофильм.

А «Колизей» оставался единственным «придворным» кинотеатром долгие годы — во-первых, рядом с домом на Чистых прудах, а во-вторых, тогда в доступной для меня близости это был единственный большой кинотеатр.

Красивое здание классического облика рядом с Чистыми прудами, колоннада полукругом, слева вниз кассы, справа вход, просторное фойе и буфет в правом проходе (с наклоном вниз, как пол в зале).

И тир наверху, с окнами над колоннадой.

Я где-то недавно встретил воспоминания кого-то из обитателей Чистых прудов, который написал, что тир был в подвале. Ничего подобного, в наше время тир был наверху, и мы иногда покупали пульки для пневматики в спортивном магазине на Кирова и пытались обмануть кассира.

Покупали у него десять пулек, а потом доставали изо-рта свои и стреляли.

Но нас быстро ловили на этом, и повторять этот прием долгое время было нельзя — нас запоминали.

Выход из зрительного зала был в левую сторону через проход вдоль зала и на проход к улице — между зданием кинотеатра и двухэтажным домиком, где жил мой одноклассник.

А фильмы!

Мы смотрели все подряд — немецкие «трофейные» фильмы с титрами, и наши военные со знаменитым шофером Минутка и с монументальным солдатом в исполнении Бориса Андреева в первом цветном фильме «Падение Берлина», где Сталин в белом кителе спускался с трапа самолета к толпам приветствующих его узников концлагерей…

Тут мы смотрели «Тарзана» — того, старого с Вайсмюллером, любовались Марикой Рекк в «Девушке моей мечты» и многие другие фильмы, которые мы почему-то считали трофейными из фильмотеки Геринга.

Зал «Колизея» был большой, даже балкон был с отдельной лестницей из фойе, спрятанной занавесом, но обычно зал был полон, а на новые фильмы перед кинотеатром мальчишки спекулировали билетами.

Недалеко, у Покровских ворот был еще один кинотеатр под названием «Аврора» — небольшой зал на втором этаже с выходом по наружной лестнице во двор и на улицу под арку. Кассы были внизу (несколько ступенек), и очень часто в «Авроре» можно было посмотреть фильм, уже прошедший в «Колизее», да и вообще этот зал был меньше и казался уютнее.