Михаил Щукин - Нэстэ-4. Исход [СИ]

И все это время он пыталась хоть что-то услышать в радиоэфире, на всех частотах, что были доступны вживленной ликале.

Но там были только помехи и молчание. Она даже попыталась уговорить Лео. Она еще не совсем разобралась как, но кот был уверен, что чувствует старшую своего брата. Он ведь еще над телом Барика пообещал не оставлять ее без внимания.

Теперь же даже проявил раздражение и обиду, когда Нэстэ усомнилась в его способности сохранить канал.

Вот только они была так далеко в Бездне, что прямой связи не получалось даже со своей самкой, остающейся в латтории. Лео передавал ощущение, что с ними, сразу со всеми, все хорошо. Но Рианна его не слышала.

В общем, дать о себе знать она не могла. И приходилось рассчитывать только на свои силы.

На вторую неделю Нэстэ уже начала двигаться. Следовало бы полежать ещё. Но приманка для грызунов начинала невыносимо пахнуть. Лео съедал все, что подбиралось к ним. Но само место их пребывания начинало походить на дурно пахнущее отстойное место и привлекало слишком много мелких москитов. Причём тех, что по злобности и жадности не уступали и большим тварям. Пока ее спасал костюм из луввы. А лицо и руки приходилось умывать ядом, выделявшимся на шерсти Лео. Но и это не всегда спасало.

Чтобы хоть чем-то занять руки и голову во время вынужденного безделья, Нэстэ вспомнила о ликале. Она давно подавала сигнал о переполнении памяти. Память во вживленном приборе была сильно ограничена.

По давно заведенной привычке, Нэстэ не решилась уничтожить информацию. Тем более что модернизированная для экспедиции ликала выдавала целый набор показателей о внешней среде. Подарок первого тренера из Хорнов, оказавшийся бездонным банком памяти, так и оставался на пальце. Конечно, дома он был полностью отдан под карту предтеч, но места в нем оставалось еще достаточно.

Программисты Столичного императорского дворца давно уже сделали соответствующий интерфейс для ее ликалы. И колечко послушно заглотило и первые записи, и все последующие.

Разбором информации, Нэстэ никогда не занималась. Сестры по гекате только шипели на ее попытки помочь в этом деле. Так что она просто завела себе правило перед сном копировать в колечко все подряд, освобождая память ликалы.

А разбирать, удалять, можно будет когда колечко переполнится.

Активный этап своей жизни Нэстэ начала с того, что доковыляла до давно примеченного дерева, к которому регулярно подлетали крупные пернатые твари.

От резкого движения во время броска, пришлось скривиться и несколько секунд присесть, пережидая боль в заживающих ребрах. Но это того стоило. Птицы настолько привыкли к их соседству, что даже не попытались улететь. И с любопытством разглядывали её, пока планирующие ножи не нашли свою цель.

Лео проявил неожиданный интерес к добыче. Вынужденная диета на грызунах давала о себе знать. И он даже соизволил вынырнуть из апатичного настроения и отодвинуть в сторону страдания о своей бесполезности. Две тушки, каждая всего по паре килограммов вместе с потрохами и перьями. Скромный пир по прежним временам. Зато, какое незабываемое удовольствие после недельного сидения на НЗ!

Лео схрумкал все, даже надкусил корешки перьев.

Лагерь в случайном месте становился опасен сам по себе. С каждым днем угроза появления крупных хищников стремительно возрастала. И это было крайне нежелательным. Так что в тот день они были готовы начать движение.

Да и горло, начинало болеть все сильнее. Фильтры Лео и блокираторы помогали, но до этого-то она провела какое-то время без защиты. И неприятное жжение где-то внутри не желало проходить.

Странная это была пара, ковыляющая в лесу с синевато-зеленой травой. Трехлапая ниахара, передвигающаяся неуверенными скачками и едва держащаяся на ногах девушка, с повязками по всему телу и время от времени заходящаяся долгим надрывным кашлем. В такие моменты они совсем останавливались. Нэстэ опиралась на спину кота и отходила от приступа. А тот терпеливо ждал. Садиться Нэстэ не рисковала, понимая, что может и не заставить себя встать снова.

В первый раз на них попыталась напасть громадная многоножка, размером едва ли не длиннее Лео вместе с хвостом, но в высоту не достигающая даже пояса Нэстэ. Как это ни странно, она оказалась обладателем мягкого кожистого панциря, легко пробитого Лео простым ударом опущенной на голову между жвалами передней лапы.

Это незначительное событие имело неожиданные последствия. Апатию депресирующего кота пробила эмоция торжества и удовлетворения, напомнившая прошлую жизнь. Оказывается, он тоже что-то может, кроме как быть нахлебником у старшей.