Дмитрий Иванов - Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

Вдруг Нина Никаноровна опомнилась. Что-то здесь было неладно. То за освобождение Павла требовали кучу долларов, а то просили о таком пустяке — конфеты в Москву отвезти. Да еще за чужой счет.

— А там правда конфеты? — с замирающим сердцем спросила Нина Никаноровна.

Кавказец ощерил золотые зубы.

— Догадливая! — сказал он, приоткрывая коробку.

И Нина Никаноровна увидела взрывное устройство.

Август 1999 года. Жанна

С Митей Иванцовым они не виделись и не созванивались давно. Даже с днем рождения перестали друг друга поздравлять.

Правда, совсем недавно Жанне пришлось к нему обратиться, но то был экстренный случай. Охлаждение в их отношениях произошло после того, как Жанна попросила Иванцова написать о ней воспоминания. Тот загорелся было, но скоро нужда в его мемуарах отпала, поскольку к Жанне стала возвращаться память, утраченная при взрыве. Митя ничего этого не знал и смертельно обиделся, когда Жанна сыграла отбой.

Обида в нем еще не угасла, и на звонок Жанны он отреагировал более чем сдержанно.

— Какие люди! — с иронией сказал Митя, сразу узнав ее голос. — Что опять с тобой стряслось?

— А просто так я уже не могу тебе позвонить? — спросила она.

— Наверно, можешь. Но вряд ли хочешь.

Митя, конечно, был прав, обидевшись на Жанну. И с этими чертовыми мемуарами получилось неловко, и потом она поступила по-свински, сначала вызвав Иванцова спасать похищенного Ванечку, а потом, когда и без Мити все кончилось благополучно, даже не перезвонив ему. Он сам до нее дозвонился и услышал довольно хамское: «Все хорошо. Извини. Потом поговорим». В тот момент Жанне, естественно, было не до Иванцова — но ему-то что до этого?

— Ладно тебе, Митя, — сказала она смущенно. — Ну виновата. Признаю. Но ты же знаешь, что у меня не все дома.

— Это еще мягко сказано, — ворчливо ответил он.

Жанна поняла, что прощена.

— Как ты там поживаешь? — спросила она. — Все пописываешь?

— Пописывают в сортире. А я пишу. Преимущественно в стол. Как и пишутся гениальные вещи.

— А среди твоих шедевров для кино ничего не завалялось?

— Вроде «Женщины, которая поет»? Лавры Пугачевой не дают покоя? Решила блеснуть на большом экране?

— Да нет, поздновато в сорок лет.

— А что же тогда? В режиссуру решила податься? Сейчас только ленивый кино не лудит.

— Отдохни, Иванцов! — взмолилась она. — Я для Тимура сценарий ищу.

— Вон как! Значит, мастер созрел для крупного полотна?

— Да вот, боюсь, не перезрел бы. Понимаешь, Митя, мой горный орел так на этом зациклился, что прямо усох весь.

— Так он же, наверно, не меньше чем на Канны нацелился. Или на «Оскара», — сказал Митя, помолчав. — Боюсь не соответствовать.

— Но у тебя что-то есть или нет?

— Пылится тут в столе одно странное сочинение…

— Так дай почитать. Вдруг это то что надо.

— А если нет? Лишний раз ранить самолюбие? Я с Лёкой посоветуюсь и тебе перезвоню.

— Лёка — это кто?

— Личная жена.

— Твоя?

— Да уж, ясное дело, не чужая. Или ты думаешь, что меня уж и полюбить нельзя?

— Какой вопрос! Я сама была в тебя влюблена когда-то.

— Ну? — весело удивился он. — Вот с этого места поподробней, пожалуйста.

— Все, Митенька, поезд ушел. Раньше надо было повнимательней быть. Может, я сама с твоей женой поговорю? Как, ты сказал, ее зовут?

— Лёка. Это по-домашнему. Вообще-то она Елена Васильевна.

— Ну так если я с Еленой Васильевной поговорю?

— Вот это лишнее.

— Я аккуратно. Чтобы не ревновала.

— Не в этом дело. Просто она, уж извини, вашего брата на дух не переносит.

— Какого брата?

— В смысле — всю эту вашу эстрадную тусовку.

— А что наша тусовка ей сделала?

— Да ничего. Вкус у нее такой… своеобразный.

— Да уж… — озадаченно сказала Жанна. — Ну что ж, советуйся. Только не тяни.

— Ты, надеюсь, не обиделась?

— Еще не решила. Пока!..

Больше звонить Иванцову Жанна не собиралась. Пусть там целуется со своей Лёкой. Да с чего она вообще вообразила, что у Иванцова есть что-то стоящее для Тимура? Если бы было, то не пылилось бы в столе.

Однако Митя этим же вечером позвонил сам.

— Присылай своего секьюрити за рукописью, — сказал он, — если еще не отпала необходимость.

— Неужели Лёка разрешила? Вот радость-то! — съязвила Жанна. — Просто гора с плеч!

— Шпагой, господа! Шпагой, а не булавками! — ответил Митя.

Это определенно была цитата, но откуда — Жанна не знала. И на мгновение ей вспомнились давние времена, когда Иванцов вместе со своим другом Володей Трофимовым, нелепо погибшим потом, учил ее, сопливую девчонку, уму-разуму. Тогда она смотрела им в рот, ловя каждое слово.