Матс Траат - Сад Поммера

Руки вытянуты, сердце ждет.

Amo, amas, amat… [10] Люблю, любишь, любит… (латинск.).

Но не все еще посевы Краавмейстера дали всходы.

Государственная машина работает медленно, исподволь и наконец выплевывает одну бумагу на государственном языке.

Писарь занес письмо в книгу и перевел, и Якоб Патсманн вертит в руке бумагу.

Н-да, письмо… Ежели бы его вовсе не было. Он не желает зла учителю, хотя и не был его учеником. И в тот раз, когда составляли жалобы и когда покойный Хендрик переводил письмо на господской половине в трактире, он, Патсманн, не присутствовал, выходил оба раза. Никто не может сказать, что он повинен в этом. Но вот — бумага здесь, в ладони.

Как сообщить об этом Поммеру? Наверняка что-то дрогнет в лице учителя, как это было с Хендриком Ильвесом, когда его присудили выселить из богадельни. Патсманн очень хорошо помнит, как задрожала щека лейб-гвардейца, прямо горе было смотреть. Что делать? До юрьева дня, правда, больше двух месяцев, но…

Волостной старшина смотрит в окно. По дороге проезжает человек из чужой волости, уши бурой ушанки, из чертовой кожи, болтаются. Лошадь вышагивает устало, тягуче, бока в катышках навоза, старая свалявшаяся шерсть на спине.

Каков хозяин, такова и лошадь. Такой мужичонка вечно в беде с волостными налогами и за версту объезжает всякое начальство. Он, Патсманн, таких знает!

Он провожает взглядом лошадь, пока она не скрывается из вида. Перед его глазами остается по-февральски белый сад Поммера и занесенный снегом, недостроенный школьный дом, похожий на пожарище.

— Юхан! — окликает он писаря. — Что ты думаешь об этом деле?

Голова писаря трясется.

— О письме насчет Поммера?

— А то о чем же?

Хырак не привык к нетерпеливому начальству. С Краавмейстером всегда времени хватало. На его гладком лбу появляются морщины.

— А нельзя ли как-то поправить это дело? — Якоб Патсманн сверлит взглядом бедного писаря. — Ты, как знаток, дай совет, что бы могла сделать волость…

— Волость ничего поделать не может. — Писарь закрывает книгу, чернила высохли. — Почему вы не спросили моего совета вовремя, когда жалобы строчили?

Патсманн вырывает из левой ноздри длинный, свисающий волос, глядит на свет и выбрасывает его.

— Мне эта история с жалобами никогда не была по душе, — говорит он.

— На пожелания крестьянского комиссара волость может не обратить внимания, если найдет, что их нельзя выполнять или это не на пользу, но назначить выборы нового школьного наставника — это приказ инспектора школ…

— Приказ, приказ! — злится Патсманн. — Говори яснее, что надо делать?… Что делать нам с новым школьным наставником? Старый еще в полном здравии, народ волости уважает его, к тому же волость в долгу у него…

Йохан Хырак трясет головой и улыбается.

— Клин клином вышибают.

— Хм, ты думаешь? — хмыкает волостной старшина. Затем он рукой сдвигает все книги и бумаги на столе и складывает их в кипу. Берет из ящика чистый лист бумаги и погружается в размышления.

Если клином, так клином. Одним словом — политика.

Хороший совет сейчас дорог.

— Как ты, Юхан, считаешь?

Обдумать и изложить на бумаге.

Крестьянин может стать и адвокатом, коль беда на носу.

Государственный язык и учтивость, как обстоят дела с ними?

О Поммере можно сказать только хорошее. На школьных испытаниях именно ученики Яагусилла показали хорошее знание русского языка; даже шипящие звуки, которыми обычно так трудно овладеть эстонским детям, преподаны очень хорошо, они усвоили их. Все происходит точно так, как предусмотрено сверху.

Следующий пункт совсем необычный. «В час тяжелых испытаний для нашей общины…» Волостной старшина бросает быстрый взгляд на заснеженные стены школы, которые стоят в зимнем спокойствии будто местный Иерихон, и ощущает укол в сердце: когда придет весна, снова навалятся хлопоты о школьном доме…

Кроме того — Поммер устраивает в школьном доме по вечерам в субботу молитвенные чтения.

— Как ты считаешь, Юхан?

Писарь ничего не слышал о молитвенных чтениях, но это ли важно? Так говорится в бумаге, которую подтвердят своими подписями благодарные родители учеников, и это важнее всего.

Крепкие устои веры у учителя может засвидетельствовать своей подписью и приходский пастор.

Надо бы, чтобы засвидетельствовал, думает Патсманн. Поди знай…

Ну-с, этого достаточно.

А козырь — закрытие трактира. Естественно, это заслуга учителя. Именно благодаря его неустанным бдениям был созван волостной сход; хотя он, Поммер, и не член схода выборных, влиял он на ход дела со стороны, как подлинный светоч и просветитель народный. Это стоило бы принять во внимание.