Марк Хелприн - Париж в настоящем времени

– Ты сгущаешь краски, – сказала она ему за ужином в крошечной коробке внутри ужасающей коробки побольше в сером бетонном муравейнике, в котором они жили, погребенные заживо, обоняя смрад и чад сотен кухонь и слушая вопли посреди ночи. – Они не могут все время думать только о тебе.

– Стоит мне пошевелиться. Когда я неподвижен, мне кажется, они забывают обо мне. Это как охота. В лесах нужно быть неподвижным, чтобы тебя точно не заметили.

– Если только ты не вырвиглазно-розовый и не кислотно-оранжевый.

– Что-то вроде того.

– У них что, своих проблем нет? Зачем им думать о тебе.

– Потому что я раздражение, досуг, непрерывный процесс, источник постоянного развлечения. Мой стол прямо в центре внимания посреди этажа, так что я торчу над ними, как фонтан в Лас-Вегасе или как гигантский истукан из сливочного масла. Говорю тебе, на меня всегда косятся и перешептываются у меня за спиной. Мне почти не с кем словом перемолвиться. Правда, не все меня изводят, но, за редким исключением, тамошние люди – сущие злыдни. Как те биржевики в торговых ямах, что шутят над увечными, холокостом и авиакатастрофами. Мы сражаемся друг с другом, как гладиаторы. Если ты не делаешь нормы, то вылетаешь, а когда все делают норму – ее повышают. Ради экономии как таковой они сокращают отдел. Все боятся потерять работу. Настоящее змеиное кубло.

– Мы можем вернуться на ферму.

– Шестерых она не прокормит.

– И все-таки, – сказала мадам Марто, – клиенты появятся, вот увидишь. Будут у тебя клиенты.

– У вас нет ни одного клиента, – сказал Эдгар Обан, непосредственный начальник Армана Марто и директор филиала.

Вежливо сказал. Все были вежливы до тошноты. Они насмехались над Арманом, но все же недаром прозвали его Бегемотом и Слоном. Каждый знает, что если забавный и неуклюжий бедняга-бегемот в конце концов рассвирепеет и бросится на тебя, потрясая всеми своими жировыми складками, раззявив пышущую паром пасть, полную зубов размером с колоду, то тебе несдобровать. Так что, хоть ты и не можешь выкинуть из головы его неопрятную уродливость и то самое словцо, каким ты его припечатываешь, стоит ему попасть в поле зрения, мощь его неизменно пугает, заставляя держать дистанцию. В случае с Арманом Марто это была вежливость с фигой в кармане.

– Ну, – произнес Арман и вперил взор поверх головы Обана – так ученик, вызванный к директору на ковер для взбучки, усиленно разглядывает что-нибудь: собственные ноги, пол, точилку для карандашей, – несколько клиентов у меня есть.

Он уставился не на точилку, а в окно – где в отдалении виднелись холмы Сен-Жермен-ан-Ле.

– Один. – Обан воздел указательный палец правой руки, словно регулировщик, запрещающий движение. – В августе. Следующий худший результат – пять клиентов. Как это вы сумели заполучить только одного? Закон, знаете, не запрещает заключать договоры страхования в августе. – Обан пошуршал бумагами на столе и посмотрел на Армана. – И вообще летом. В июне-июле у вас было трое в общей сложности. Трое? Жильбер в августе уехал в Ниццу. Весело проводил там время. Он мне рассказывал. Катался на яхте, переспал с тремя красотками…

– Одновременно?

– Не знаю. Это не важно. Он плавал, лакомился вкуснейшими морскими деликатесами, загорал и при этом заключил двадцать три контракта!

– Ну, он же у нас передовик.

– А вы понимаете, что он заключил столько контрактов не потому, что он у нас передовик? Он наш лучший работник, потому что заключает много контрактов. Чувствуете разницу?

– Грань очень тонкая.

– Вовсе нет.

– Может, и нет.

– Послушайте, – сказал Обан. – Меня принуждают к этому. – (Арман догадался, что надвигается беда, и сильно опечалился. Он думал только о своих детях. О том, что не должен их подвести, и вот на тебе…) – В августе вы достигли абсолютного минимума. Полис на пятьсот тысяч евро с необычайно малой премией.

– Он молод и до смешного здоров, что твой саблезубый тигр.

– Вас наняли по контракту. Если к сентябрю не наберете минимума, в октябре вы останетесь без зарплаты. Можете доработать до конца года – только на комиссионных, – но если не продадите достаточно, чтобы вернуться в строй до тридцать первого декабря, то, боюсь, нам придется предложить ваше место кому-то другому.

– Ох. – Губы у Армана задрожали.

– Марто, наверху требуют сократить наш отдел. Они указали на вас. Все, что я смог для вас выбить, – четыре месяца испытательного срока. На нас очень сильно давят. Вы знаете, как они попали с деривативами, просто убийство. Правительство компенсировало потери трейдеров в Америке. Там пролилось столько крови, вы даже представить себе не можете.