Коллектив авторов - Посиделки на Дмитровке. Выпуск 7

Наступил вечер. Родители вернулись с работы.

— Что произошло? Почему ты не улетел? — с большим удивлением спросил отец.

— У меня, похоже, сломались часы. Я не жду от вас понимания, потому что сам не понимаю, — с грустью в голосе прошептал я.

— Ничего страшного, — добродушно сказала мама. — Пусть это будет твоя самая большая потеря. Иди, выспись. Может, это и к лучшему.

Я повернулся и сутуло побрел в свою комнату. Сон никак не хотел прилипать к телу. Этого хотело одеяло. Получилась хорошая баня, при которой все тело плакало от бессилия. Я встал с кровати, приоткрыл окно. Хлынул поток холодного несвежего московского воздуха. Тьма покрыла мою комнату и обнажила самые тайные закоулки моего сознания. Каждую ночь на меня нападает очень страшный зверь. Имя ему — печаль. Она похожа на пантеру, которая в темноте набрасывается на мирного путника и пока не насытится, не отступит назад в темноту. Только после того, как она отведает каждую клеточку моего организма, пантера начинает отдаляться и идти на покой. Вместе с ней я тоже иду спать, будучи опустошенным и беспомощным.

Новое утро. Жизнь должна была казаться прекрасной, но за окном рыдало небо. Вдалеке у высоких серых домов лились желтые струи молний. Ветер облизывал зонты прохожих, не давая им спокойно спешить к своим бесконечным делам. С запада надвигался сильный ураган. Похоже, сама природа прокляла город. Но люди на это не могут обращать внимания, потому что их начальникам абсолютно неважно: ураган или конец света. Деньги поработили умы людей практически сразу после своего появления, и если ты не приносишь их своей конторе, конец света тебя не оправдает.

Работа для начинающих студентов была самая пыльная: от промоутера, раздающего весь день под леденящим дождем листовки, до официанта, который за день работы из-за беготни стирал свои ноги до колен. К сожалению, дарвиновский отбор — не глупая шутка. На стипендию мог выжить только покойник. Разноцветные бумажки встали вровень с воздухом. Имеющим их кажется, что на них можно купить земное бессмертие. Но нельзя купить потерянное время. Поэтому зависть порой не обходит стороной старых богатых одиноких скупердяев.

Пятница. Бибирево. Метро. 7:30 утра. Злость и раздраженность людей не столь увлекательна. Каждый отвоевывал себе личное пространство, в которое периодически вторгались какие-то странные люди. Кто-то предложил кому-то по прибытию поезда на следующую станцию разобраться на платформе: разбитый нос, пустая оправа от очков, полиция, скорее всего обезьянник. Хорошее начало дня.

Выйдя на своей станции, я направился в сторону университета. И вот подземный переход. С первых ступенек на спуск нос сильно начинал расстраиваться. Запах «со дна». Здесь можно было встретить бомжей, цыган, торгашек, попрошаек разных мастей. Московский подземный переход — место не первого сорта, по крайне мере так было до прихода нового мэра. Большинство из них уже приведены в цивилизованный вид. Но этот решили оставить, видимо, на десерт, точнее на его вишенку.

Пройдя зловонный очаг, практически сквозь слезы, я съел получёрный банан, который положила мне еще с вечера мама — старая привычка собирать завтраки сыну. Материнское тепло с годами не пропадает.

Вокруг были толпы студентов. Все они хотели примерно одного и того же: ничего не делать, зарабатывать много денег, уехать из России и т. д. У нас современная тенденция такая — не любить свою страну и жаловаться на все подряд. Жалкие лицемеры! Стоят, курят, разговаривают: этот там был, этот — здесь, тот бухал все лето, другой работал. Местами очень интересно, но в целом серо. Через дорогу напротив университета находилось небольшое кафе, в котором, кажется, кто-то уже отмечал день знаний, заправившись чем-то воспламеняющим.

Недалеко от главного входа в университет стояли несколько ботаников-провинциалов, уж сильно говор их выдавал. Это были мои одногруппники, я сразу понял. Познакомившись с ними, я зашел в университет и направился искать аудиторию, где должны были уже начаться занятия.

Первый день в университете показался мне обычным школьным днем: ученики, учителя, учебники, оповещения о предстоящих экзаменах, ожидание конца занятий и построение планов на вечер. В этот день у нас было всего две пары одного непонятного предмета, который, как нам сказали, очень важный. Седой преподаватель сидел на своем стуле и что-то бубнил себе под нос. На старческом морщинистом лице были видны отголоски былого счастья. Земное притяжение хорошо постаралось: придавило спину ближе к земле, а ноги развернуло колесом. Конечно, самое последнее, что нужно искать в человеке, — его минусы. Хотя внешность нельзя относить к минусам. Мы не выбираем, какими нам быть в старости, да и вообще какими нам быть.