Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

Время для Мамедова тянулось так медленно, словно было сделано оно из мягкой резины. Минуты и секунды превращались в часы, а часы в месяцы. Он не брился, не мылся, стал похож на бомжа. Разница состояла лишь в том, что на шее бомжа никогда не могла бы висеть такая толстая золотая цепь, а на руке такой дорогой браслет — надетые не по чину. Да и такого количества оружия, как у Мамедова, ни у какого бомжа и близко быть не могло. Целый арсенал!

Имелись у Рафика и деньги, не очень много, что-то около двадцати тысяч долларов. И бандит рассчитывал, что в общем-то этих денег ему хватит, чтобы выбраться из России. Для начала в Азербайджан, в Чечню, а оттуда за границу, за границу с русскими пограничниками. Но до Чечни и до Азербайджана еще следовало доползти, а уж потом можно было думать куда двигать дальше.

В Азербайджане, в родном селении, у Рафика были припрятаны деньги. Но до них тоже — попробуй, доберись. Рафик знал и другое, случись, что у него кончатся деньги, он всегда сможет пополнить кассу. Терять ему нечего, а богатых людей вокруг много. Не ленись, и деньги у тебя появятся.

А лениться Рафик не собирался, но и светиться ему лишний раз не хотелось. Время от времени он открывал в квартире балкон, сидел на корточках у открытой двери и жадно, как животное, поводя носом, вдыхал холодный влажный воздух, пропахший запахом облетевших листьев, дымом, ароматом бензина. Запахом жизни, запахом свободы, которая пока для него оставалась недостижима.

Можно было, конечно, попытаться рвануть в наглую, просто так, выйти, сесть в такси и сказать: поехали, командир! И покатить подальше от Москвы. Но если его по-настоящему ищут, а то, что его ищут повсюду и очень многие, Рафик знал. Скорее всего, таксистам тоже роздан его портретик и при первом же удобном случае они постараются не упустить возможность отличиться либо перед милицией, либо перед ворами. И лучше даже перед ворами, ведь те за информацию заплатят, денег не пожалеют. А вот что взять с милиции — они нищие, как церковные крысы, сами норовят прихватить лишний кусок.

«Нет, нет, так делать нельзя!»

Был и другой вариант у жителя солнечного Азербайджана, и этот вариант его грел, потому что он был похож на правду и выглядел вполне реалистично. В Москву и в Подмосковье из Азербайджана везут и везут фуры разнообразных овощей и фруктов, большей частью фруктов. Вот если договориться и найти верного человека, хорошо заплатить, а еще лучше запугать до смерти, спрятаться в фуру и покатить от Москвы на юг, миновать все таможни. Ведь не станут же таможенники потрошить огромную фуру, выбрасывать из нее всю пустую тару и ковыряться в мандариновых или арбузных корках. Такой способ Рафику нравился, но для этого надо было найти верного человека — это раз. Во-вторых, следовало было избавиться от своего напарника-подручного. Второе представлялось обыкновенным и легким делом — убить человека для Рафика не составляло никакого труда.

«Я его просто-напросто зарежу, — решил Мамедов, — зарежу, как барана, и всех дел. А потом один, налегке, отправлюсь в путешествие. А когда его найдут в этой квартире, он уже сгниет, его съедят черви».

За квартиру было заплачено на полгода вперед и хозяева, как знал Рафик, уехали работать за границу, куда-то в Африку, то ли в Намибию, то ли в Кению. Рафик там никогда не бывал, поэтому эти два государства для него были чем-то одним целым, хотя и назывались разными словами.

Но сколько ни сиди, сколько ни думай о солнечной родине, ближе к ней не станешь ни на один сантиметр. И Рафик решил завтра утром двинуться туда, где стоят фуры, на базар, пойти осмотреться и попытаться договориться. Своему земляку он ничего не сказал.

Этой ночью Мамедов спал крепко, спал так, как никогда не случалось ему с того дня, когда он напал на Резаного. Правда, под подушкой лежал заряженный, готовый к бою пистолет, а под диваном — короткий десантный автомат и под мышкой в кобуре тоже притаился пистолет, но оружие спать Рафику не мешало.

Его не мучили ни радостные, ни жуткие сновидения. Он спал беззаботно и проснулся бодрым, таким, словно бы и не было перед этим бессонных ночей, маеты, ожидания, надрывного и тяжелого, словно бы не было такого слова — «страх».

Он принял душ, расчесал курчавые волосы и густую бороду. Его подручный уже приготовил завтрак. Рафик быстро поел, пить коньяк не стал.

— Я выйду в город, а ты тут никому не открывай, на звонки не отвечай, тебя в квартире нет.

— А ты? — спросил широкоплечий парень с крепкой борцовской шеей.