Жука Жукова - Аристократка на мели

Гспди, классика!

Ну он-то ладно — мужик, бес в ребро, старую свою кобылу на переправе задумал поменять… Но эта молодая вертихвостка. Ясно, что ради научных работ в связь вступила. Конечно, а чего еще-то ради? С его помощью сейчас диссертацию защитит и в Америку укатит — и все! Больно ей он там нужен. Жену бывшую вот жалко. Женщин брошенных всегда жалко. Уже немолодая, да с ребенком, кому нужна-то?

Много гадостей говорили про аспирантку и извращенца старого, даже страшно было, как эта пустышка молоденькая будет в институте работать, мы же сгноим ее.

Мы же с брошенной женой, разумеется, солидарны. Многие из нас в ее шкуре уже побывали, и сколько еще побывает.

Короче, никакой интриги! Приготовились мы все аспирантку ненавидеть. Прям вот проходу не давать, извести на корню. Только пусть попробует спросить у нас, где эппендорф или амперметр какой, прям мы ей все выскажем, сучке малолетней.

И вот возвращается наш, стало быть, завлаб, одет как Джек Николсон, красивый, холеный, бицуха еще больше стала, а за его спиной какой-то паренек елозит. Завлаб его вперед выталкивает и нам представляет как эту самую аспирантку-разлучницу. А он, она, вернее, — щуплый совсем, без груди, прыщавый, в мешковатой одежде — ужас, а не любовница.

Я запаниковала даже, как мне такую гнобить? Как дворняжку, пинать у помойки. Но слава богу, все женщины с нашей лаборатории согласны со мной были.

Старший научный сотрудник Диана прямо так и сказала разочарованно:

— А-а-а-а-а… такая… Ну здесь явно злого умысла нет. Может, это все же любовь? А что еще-то? Кто же на нее такую позарится, она вон и моется-то раз в год, не чаще… во время турпохода по Ахтубе.

В общем, пришлось взять убогую под свое крыло.

Этим же вечером все на жену завлаба перекинулись: «Это как же ж надо достать мужика, чтобы он на ТАКОЕ позарился. А он ведь ей верный был столько лет, из командировок шмотки привозил, все для нее. А она крутила им как могла, а сама-то и не представляла собой ничего. Строила из себя фифу, так что поделом ей!»

Еще тогда я поняла, что быть некрасивой сучкой выгоднее.

Вот просто ненавижу! Сладким, но чуть снисходительным голоском:

— Неужели все выходные дома просидишь? ОДНА? Идем с нами. Ну прошу! Оденемся красиво, поболтаем, выпьем. Ну? Давно ж не выбирались!

Благотворительный акт. Вывела ОДИНокую подругу в свет, чтоб я в субботу дома не сидела ОДНА и в ОДИНочестве фотографии старые по папкам не сортировала.

Естественно, сидят они с мужем напротив, она, нацепив светскую улыбку, расспрашивает про работу: есть ли кто у меня там, а в курилке тоже ничего приличного? А в соседнем офисе?

— Да на тебя не угодишь, может быть, пора снизить планку? Хи-хи, это я так шучу, разумеется. С мужиками сейчас трудно, что, я не понимаю, что ли?

И чмок своего лысбеса в щеку и еще под столом за руку его цоп, прям крепко, чтобы знал, к кому принадлежность имеет. Лысому откровенно скучно, он бы дома посидел, да и я, впрочем, тоже.

Но она ему диким шепотом поди на все такси шипела, что нужно доброе дело сделать, чтобы я поняла, как им вместе хорошо, и тоже себе пару искала. Пора бы уже! Тик-так, нахрен, потому что.

Она мне часики завела. Давно еще, как только замуж сама вышла, в этот же день и меня поставила на счетчик.

А тут еще у Маринки свадьба. Вторая.

Нет, не так. «Даже толстозадая Маринка выходит замуж! Второй раз!»

Я иду на свадьбу. Купила платье, которое мне не по карману. Чтобы войти к ним всем туда, и чтобы они упали — шикарная, одинокая, совсем без плесени, вот, видно в декольте.

Маринкин брат — мой бывший. Он пухлый, и у него талия. Талия и бедра! Но даже у него есть новая, он тычет ею в нос любому, особенно мне:

— Не помню, я вас уже знакомил?

О да, уже раз сто!

«Тогда знакомьтесь, это моя бывшая: что, бросила меня, и никого? Ну где же все твои качки-бруталы? Ауууу! Не вижуууу! А это — моя новая! И к слову, у нее свой бизнес… и может, я уже упоминал, она за сборную России плавала… и любит вот меня всего, прям с талией моей и бедрами. Чо, съела? Пойдем, любимая, я буду жмакать твой упругий зад прям на танцполе».

Сама Маринка, забыв про молодого, козла мне тащит на веревке через весь зал. Козел орет и упирается. Маринка делает глаза: ты обещал, сказал, что познакомишься. Да вон она, смотри! Довольно милая, и платье дерзкое. Она свидетель, ты свидетель… Ы-ы! Ну? Нет? Совсем никак?

Козел мотает головой, он хочет выпить на халяву, ему вообще не до меня. Маринка жмет плечами. Она пыталась, но, видит бог, я излучаю негатив…