Жука Жукова - Аристократка на мели

Она очень радуется, даже плакать начинает, мне кажется. Но точно не знаю, носом немного шмыгает, а может быть, это просто насморк.

Благодарила меня, говорила, что многие сегодня позвонили и поздравили. Нет, никто не приезжал, но она все понимает, выходные — у всех дачи, дела свои.

Рассказывала, что тетя Света с мужем Вадиком были в лесу и нашли белый гриб огромный, сказали, жалко, что у бабушки нет вотсаппа, а то бы прислали фотку. Светочка очень ругалась, что смартфона нет, говорит, что сейчас без него никак нельзя. Пообещала, что на следующий день рождения обязательно купит и подарит ей, а Вадик обещал помочь разобраться и наладить все. И бабушка смеялась, вот на будущий год будет у нее телефон сотовый, и будет она современная.

Потом про огород свой говорила долго, что розы замерзли, а сливы очень много было, но она снять ее не могла, трудно наверх залезать, и потом, куда ее девать? Мы никто не берем ни варенья, ни соленья, а может быть, я возьму? Жалко ведь: слива пропала, теперь яблоки осыпаются. Крыша еще течет на втором этаже. Бабушка туда таз ставит, но…

Про суставы свои говорила, что, может быть, квоту дадут на операцию, она в очереди. Поликлиника хорошая очень, врач приветливый, но вот только очередь медленно движется, боится, что не успеет. И бабушка мелко смеялась.

Я молча кивала в трубку. Мне всегда грустно говорить с бабушкой. Каждый раз думаю, что нужно к ней заехать: и яблоки помогла бы снять, детей бы запустила на стремянку, они бы как тараканы все пожрали. Забор бы брат починил, а Вадик крышу…

Да и деньги нужно ей оставить, под телефон подложить аккуратно, а потом сделать вид, что ничего не знаю. Вот прямо завтра соберусь и поеду. Нужно торт не забыть купить, «Киевский» она любит. Завтра, правда, не могу, но послезавтра или лучше на той неделе в субботу, но там корпоратив на работе…

Так всегда расстраиваюсь после разговора, просто сердце не на месте. Про старость много думаю, про беспомощность…

Поэтому я ей очень редко звоню.

Интересно мне стало, кто решает, какой порок постыдный, а какой — ничего так, в принципе сойдет…

А ведь ранжируются они все одинаково смертными.

Все знают, что зависть — это мерзко, и ее принято скрывать. Никто не скажет тебе в лицо: чтоб ты сдох вместе со своей трёшкой внутри Садового.

Нет, черную зависть принято хранить и взращивать внутри.

Обжорство — норм, а если в сеть выкладывать, вообще зачет.

Жадность — нет, ну разве что чуть-чуть, когда не «скупость», а «расчетливость».

Гнев — пойдет, но только если «не убий».

Ревность — можно, даже нужно! Она теперь вообще синоним любви.

«Он прям в бар ворвался, прям как дернет меня за руку, чуть не оторвал: „А ну домой, я сказал. Не хрен шляться и задницей крутить“. Прикинь? Такой мужественный был в тот момент!»

Вчера звоню своему режиссеру строго по делу. Звоню! На его мобильный! Поднимает трубку его жена:

— Вам кого?

— Того, кому я звоню на ЛИЧНЫЙ номер.

— А вы кто?

— А вы, простите, кто?

— Я его жена, между прочим.

— Я его коллега, и этот звонок срочный.

— Знаю я вас, «коллег», целыми днями названиваете этому кобелю чертовому. А мне, скажите, куда от вас, коллег, деваться…

— Так перестань чужую трубку брать, поможет.

Ну ясно, он на следующий день извиняется, краснеет. Она, говорит, ревнивая такая у меня. А я спрашиваю:

— Почему она отвечает на твой мобильник? Пусть ревнивая, пусть копается в телефоне украдкой, как все нормальные, пока ты в душе, но почему она отвечает на звонок и вываливает свои умозаключения?

Он плечами пожимает: как-то сразу так повелось. И почту она мою просматривает. Не, ну а что?

— Но ты же все равно перетрахал всю съемочную группу.

— Ну я ж тихонько и без улик.

Угу, понятно. Похоть — нет.

Я тогда в НИИ работала сразу после университета. Институт небольшой — красивые мужчины наперечет.

У нас завлаб симпатичный был очень, высокий брутал, импозантный, всегда одет с иголочки, пах Францией, и толковый. Я только из-за него из науки не уходила, все надеялась Нобеля словить, чтобы он обратил на меня внимание.

Ему лет сорок было, и у него жена ровесница. Красивая пара. Они долго вместе жили, даже сына вполне взрослого имели.

И тут вдруг как гром — слушок пошел: завлаб наш роман закрутил с аспиранткой. Ему сорок, ей от силы двадцать. Познакомились на его лекциях в универе — и понеслось.