Миа Канкимяки - Женщины, о которых думаю ночами

Еще нет восьми, когда мы отправляемся к далекому холму Камакота. Алоиз остается в лагере, Макс сидит за рулем, я стою в открытом люке, а Олли – на своем любимом месте на крыше автомобиля. В лучах солнца сверкают серебром ветки колючих кустарников и стволы акций. Местные, окрашенные в оранжевый, ржавый и местами розовый цвет, латеритные почвы настолько сильно сверкают на солнце, что режет глаза. Местами ландшафт выглядит совершенно нереальным, будто из ужастика или постапокалиптического фильма. Я начинаю понимать, почему место названо Мкомази. Слово означает «нет воды». То здесь, то там попадаются птицы-секретари, колпицы, грифовая цесарка, кафрские рогатые вороны – Олли просвещает меня. Попадаются животные, которые как один бросаются врассыпную: канны, жирафы, зебры, бородавочники. Они красно-оранжевые, как и эта земля. Черно-белый страус здесь черно-оранжевый. Бегущий за ним с задранным хвостом бородавочник оранжевый. Зебры с оранжевыми полосами, жирафы словно отлиты в оранжевую бронзу. Наш автомобиль окрашен оранжевым, как мы сами и все наши вещи. Все в оранжевой пыли.

Периодически останавливаемся, чтобы сделать фотографии или подобрать с земли опять же красные деревяшки, ставшие с течением времени и под воздействием ветра твердыми, как камень. На Камакоте мы взбираемся на огромный копье , откуда во все стороны открываются великолепные виды. По саванне тянется уходящая к горизонту прямая граница. Кустарник справа от нее сухой и посеребренный, а слева зеленый и пышный – дождь прекратился в этом месте.

Жара стоит невыносимая, когда мы возвращаемся в лагерь. После обеда Олли удаляется в тень от дерева подремать, а я усаживаюсь на складной стул и начинаю листать книжку мемуаров Тони. Меня не отпускают мысли о Джой Адамсон: она, как и Карен, «выбрала львов». В одном из документальных фильмов ее близость с львицей Эльзой объяснялась ее бездетностью. Я думаю, отчего же бездетность воспринимается как трагедия, почему ее деятельность подается как компенсация отсутствия детей. Ведь речь не обязательно должна идти о трагедии, но о выборе пути, когда иной путь остается непройденным. И если бездетность закрывает одни двери, то она открывает другие. К тому же почему деятельность мужчин никогда не рассматривается под таким углом зрения? Мне лично не приходилось сталкиваться с утверждениями, будто Джордж Адамсон посвятил свою жизнь львам из-за того, что у него не было детей.

Пожалуй, утром я слишком активно впитывала в себя окружающие пейзажи и слишком долго стояла на солнце в открытом люке автомобиля – теперь голова раскалывается, меня подташнивает. Однако беру себя в руки и заставляю поехать на вечернюю прогулку, потому что нет ничего красивее вечернего освещения, в котором природа выглядит словно покрытая позолотой. Нам попадается боевой орел, присмотревший себе в качестве добычи птенца африканской дрофы. Потом мы долго едем по кенийской границе, проходящей всего в нескольких сотнях километров от нашего лагеря. Границей является дорога, стрелой проходящая сквозь холмистую равнину в сторону горизонта. Если мне и приходилось раньше удивляться границам африканских государств, выглядящих на карте словно отмеренными по линейке, то теперь все ясно: если в погранзоне нет ничего, кроме саванны или пустыни, вряд ли найдется повод делать границу извилистой.

По возвращении в лагерь идем мыться. На полноценный душ воды не хватает, но одним тазиком удается обойтись двоим. Наступает ощущение свежести.

Вечером, чтобы улучшить свое состояние, я выпиваю слишком много воды и ночью мой мочевой пузырь переполнен. Вариантов тут немного, надо просто идти в туалет. Сажусь в палатке, прислушиваюсь к темноте – ничего. Открываю застежку-молнию и сканирую светом налобного фонарика пространство вокруг на предмет львов-людоедов Цаво, словно спецагент, делаю несколько шагов вприсядку, спускаю штаны, справляю нужду настолько быстро, насколько это возможно, затем сдаю назад, затягиваю застежку и перевожу дух. Сердце колотится. Тут не до изяществ, если речь идет о жизни и смерти.

Светает. Утро обещает быть невероятно красивым. Из-за близости к Индийскому океану в этих местах по утрам стоит настолько густой туман, что наши палатки и вещи выглядят как после ливня. Косые лучи солнца высвечивают сотни растянутых среди желтой травы паутинок. Они покачиваются на ветру, словно развешенные сохнуть маленькие округлые кружева.