Миа Канкимяки - Женщины, о которых думаю ночами

Мне страшно, говорю я. Олли отвечает, что страх является «естественной составляющей эмоциональной шкалы человека», но человек с условного Запада обычно не знает, что это такое. И только оказавшись в африканском городе или в палатке посреди саванны, можно понять, что такое бояться до смерти. Всего-то речь идет о том, сможешь ли ты обуздать свой страх. Олли, по его словам, не испытывает страха, находясь на природе, но в Аруше ему страшно. Его грабили уже много раз.

Я не знаю, испытывала ли Карен на сафари страх. Не помню, упоминала ли она где-нибудь об этом. Может быть, с Брором и Денисом страшно не было. Возможно, и не ощущаешь страха, путешествуя с возлюбленным, которому можешь полностью довериться.

Олли начинает подготовку к поездке: со слесарем они осматривают автомобиль, с поваром планируют покупки. Он грузит в машину палатки для ночлега, отдельную – для питания, а также спальные мешки и коврики, походные стулья, посуду, кухонные принадлежности, тазики для умывания, фонарики, воду для мытья и питья, запаску, домкрат, инструменты. Я стираю белье в ведре и собираю вещи. Пару дней назад у меня началось расстройство желудка, и теперь становится только хуже. Приходится согласиться на антибиотики – до завтрашнего утра все должно быть в порядке. От антибиотиков наступает усталость, появляются отеки. Но в этих условиях все равно, что глотать, лишь бы хоть как-то держаться в строю.

Рано утром Флотея упаковывает нам завтрак, и мы отправляемся. Она желает нам доброго пути и говорит, что ни за что на свете не решилась бы поехать ни на какое палаточное сафари в саванну. Говорит, что умерла бы со страху.

Я стараюсь думать только о том, что на сафари все выглядит таким чарующим, что не передать словами .

Кемпинговая зона Диндера в парке Мкомази находится на вершине холма. Со смотровой площадки открывается вид вниз на зеленую саванну и на озеро, сплошь покрытое водяными лилиями. Пасмурно, а в солнечную погоду между горами проглядывала бы вершина Килиманджаро. На въезде нам сообщают, что мы единственные гости парка. Туристический ажиотаж чужд этому месту, за год здесь бывает горстка посетителей – настолько место дикое и нетронутое, наверное, как и вся Восточная Африка сто лет назад. Контактов с внешним миром никаких, все свое приходится нести с собой.

Мы добрались до места. Наш повар Алоиз, низкорослый представитель племени каре (?), тут же разворачивает кухонный несессер прямо на камнях выступа скалы, начинает раздувать огонь на древесном угле, варить чай, чистить овощи и мариновать куриные окорочка. Вскоре выясняется, что Алоиз ошибся с количеством дней и взял с собой припасов на три дня – вместо четырех. Я уже нервничаю. Вечно страшась низкого сахара, я уже нарисовала себе вечер последнего дня и ужин, состоящий из одного куриного яйца и чашечки горячей воды. А может, мы, подобно Карен, решим поохотиться на антилопу? После некоторого размышления наш повар сообщает, что всего хватит. Правда, он жалуется на скудость нашего пищевого бюджета – ишь ты, привык работать с премиум-клиентами, где не нужно лишний раз подбирать крошки! Да и поездка, на его взгляд, слишком коротка: говорит, что его умения и поварской талант сумели бы полностью раскрыться только на десятый день сафари. Он определил нашу поездку как «бюджетный люкс». Оказавшись за столом с блюдами его приготовления, я поняла, что Алоиз имел в виду.

С точки зрения финна, нанять повара в палаточное сафари – это чуть ли не верх безумного роскошества, но здесь это считается в порядке вещей. Здесь в походе никто не греет консервы на примусе, да и Олли все шестнадцать лет своей трудовой деятельности пользовался услугами повара. С его слов, Олли может провести аж семь недель в походе без душа и туалета, но на ужин из трех блюд он не поскупился бы. Мне все ясно: если хочется поработать, то приготовление пищи будет отнимать слишком много времени и сил. А рабочая сила здесь дешевая. Плата за услуги повара и автослесаря – 20 000 шиллингов, то есть меньше десяти евро в день.

А если какой-нибудь скандинавский скупердяй и захочет сэкономить на поваре, то автомеханик – просто жизненная необходимость. Из лагеря мы никуда без нашего Макса и пятилитровой канистры с водой. Если машина поломается – а такое здесь случается часто, – напрасно ждать чьей-нибудь помощи. Телефоны не работают, людей нет в радиусе десятков километров. Днем в Мкомази температура воздуха поднимается за тридцать градусов, так что долго в крякнувшей машине не высидишь, а пешком никуда не добраться.