Миа Канкимяки - Женщины, о которых думаю ночами

Во Флоренции селюсь в пансионате в старом центре. По моим меркам это дорого, но из окна открывается вид на реку Арно, и я думаю, что раз в жизни человек должен снять во Флоренции номер с таким видом. Золото восходящего солнца утром манит побыть еще в постели, но я направляюсь в Уффици. Жуткая, судорожная толчея. Повсюду японские туристы, стоят стеной именно перед теми работами, которые мне хочется посмотреть. И только Беатрис д’Эсте торчит в одиночестве в пустом зале – я чуть не рассмеялась, столкнувшись с нею, настолько охреневший у нее вид.

К вечеру очередь рассасывается, и я решаю пойти в книжную лавку Уффици. До закрытия еще чуть менее часа, поэтому есть возможность быстро обойти залы и увидеть женщин: Баттисту, Симонетту в ракушках и остальных, с кем утром так и не удалось встретиться. На верхнем этаже замечаю, что здесь открылась специальная выставка монахини Плавтиллы Нелли – той самой первой художницы Флоренции, работавшей в XVI веке! До недавнего времени считалось, что сохранилось лишь несколько ее работ, но, видимо, Плавтилла производила их в своей келье чуть ли не серийно и управляла маленькой художественной фабрикой, где работали монашки. В состоянии возбуждения я бегаю от картины к картине. Они отреставрированы с любовью, образы святых прямо-таки источают свежую нежность. Узнаю хорошую новость: самое масштабное полотно, семиметровая «Тайная вечеря», – единственная из известных в истории написанных женщиной работ на эту тему, которая до этого времени ветшала в трапезной монастыря Санта-Мария-Новелла, но после реставрации будет выставлена в монастыре на всеобщее обозрение.

И это еще не все. Создается впечатление, что во Флоренции открыт подлинный ренессанс женщин-живописцев. Оказывается, новый директор Уффици решила переписать канон и наконец-то извлечь из архивов и пыльных залежей хранилищ работы женщин-художниц. В планах галереи – проведение выставок не только сестры Плавтиллы. Для скрытых в Коридоре Вазари портретов женщин в Уффици отведут собственный зал: Софонисба, Лавиния, Артемизия – все те работы, за которыми я охотилась два с половиной года назад, будут представлены публике. Фразы из кураторского текста – что бальзам на мою душу, измученную ночными женщинами: «Согласно новому видению, женщины-художницы являются неотъемлемой частью жизненной мощи Возрождения».

Охрана выгоняет меня из закрывающегося Уффици. Иду в церковь Санта-Тринита, чтобы собраться с мыслями и поведать дочери Сассетти о происходящих в мире удивительных вещах. Ее живот округлился, она смотрит на меня с фрески вопрошающим взглядом. Позже иду ужинать в крохотный ресторанчик, который держат две сестры: из его окна видна черная вода Арно и огни палаццо, отражающегося в ней множеством этажей.

На обратном пути к Понте-Веккьо попадаю в водоворот демонстрации, и отхожу в сторонку, чтобы посмотреть на шествие со стороны. Люди идут нескончаемым потоком, причем в основном это женщины – молодые, среднего возраста, пожилые, – похоже, это женский марш, секундочку, сегодня же Женский день! Вот почему открылась выставка Плавтиллы! Народу не протолкнуться, женщин становится все больше, они несут транспаранты с изображением яичников, я тороплюсь фотографировать. Они требуют права на самоопределение, autodeterminazione , права не становиться родильной машиной и дочерью Сассетти. Мое тело – мое дело!

Потом я понимаю, о чем речь: Anno Domini 2017, в год 2017-й от Рождества Христова женщины Флоренции наконец-то вышли на улицы, вышли из спален, кухонь, подвалов и складов – и это такое чудо, что у меня перехватывает дыхание.

Высокочтимый дон Антонио Руффо,

вновь пишу вам, дабы высказать свое искреннее сожаление в связи с тем, что работа до сих пор не закончена. Понимаю вашу озабоченность, все же вы ожидаете ее еще с прошлого года. Должна признать, что работа потребовала от меня многократно больше времени, чем изначально предполагалось. Изображаемых женщин много, они все разные, и каждую следует пристально изучить – на все это уходит времени больше запланированного. Вдобавок при ближайшем рассмотрении в них вскрывались либо дефекты и недостатки, либо явления, будоражащие мысль и наводящие на новые размышления. Из огромного числа кандидаток я должна отобрать наиболее подходящие лица – вы только представьте, что за головная боль!

Что до моих поездок, носящих исключительно деловой характер, то они привели меня на грань разорения. Мои средства закончились, по правде говоря, я уже некоторое время нахожусь на мели, в связи с чем нижайше прошу ваше сиятельство выслать мне дополнительно 500 дукатов, крайне необходимых для завершения произведения. Я работаю не покладая рук и так быстро, насколько только возможно, однако, к сожалению, головные боли и прочие неприятности, о которых не буду здесь распространяться, заставляют меня то и дело соблюдать постельный режим. Еще одна проблема – это тошнота, вызванная чрезмерным мозговым напряжением, по причине которой я не в состоянии долгое время смотреть даже в сторону работы. В этом случае время – лучший лекарь: достаточно несколько недель позаниматься чем-нибудь иным, и вновь возвращаются силы, и с пущей радостью принимаешься за работу, которую ваше сиятельство ожидают с особым трепетом.