Миа Канкимяки - Женщины, о которых думаю ночами

Одновременно с работой Артемизия рожала детей. В ноябре 1615 года родился второй сын, в августе 1617-го – дочь Пруденция, в октябре 1618-го – вторая дочь, умершая восьмимесячной. Возможно, детей родилось больше, но не все дожили до крещения. Так или иначе, в 1620 году в живых оставалась только Пруденция.

В начале 1620 года Артемизия начала планировать свое возвращение в Рим. Она написала письмо Козимо II, где посетовала на сложности дома и в семье (четвертый ребенок только что умер), и чтобы прийти в себя, она намеревалась съездить на два месяца к родственникам. Трудностей хватало, особенно финансовых. Несмотря на постоянную загруженность и успех, траты росли, счета – от плотника, аптекаря, пекаря и сапожника – накапливались. Половина унции ультрамарина, взятые для написания Геркулеса, еще не были оплачены, как рамки доски из древесины грецкого ореха. Случалось, что кредиторы забирали у Артемизии вещи в счет оплаты долгов. При этом не сказать, что Артемизия производит впечатление плохой бизнес-леди, да и младший Микеланджело ссужал ее деньгами. Причиной неудач был никчемный супруг: он ничего не зарабатывал, погряз в долгах и использовал без разрешения даже ее приданое. Артемизия же за последние семь лет четыре раза беременела, что не могло не мешать ее работе, да и похороны троих детей нужно было оплатить.

В силу малости сохранившихся о художнице сведений даже мельчайшая деталь вырастает до колоссальных размеров. Исследователи произвели реконструкцию «хозяйственного портрета» Артемизии на основании нескольких сохранившихся квитанций, счетов и векселей: картина жизни художницы получается несколько брутальной и искаженной. У меня нет ни малейшего представления о том, что думала Артемизия относительно своего брака, своей профессии или детей, но я знаю, что, проживая во Флоренции, она потратила такие громадные суммы на клизмы и сладости во время беременности, что не могла платить по счетам. Но что мне с того? Видится несколько навязчивым узнавать о ней такие плотские, интимные детали в дополнение ко всему, уже известному ранее. Я думаю о том, что через четыреста лет может подумать о моей жизни какой-нибудь очкарик-исследователь, когда ему в руки попадет статистика бонусных карточек, согласно которым я притащила домой горы сыра, книг, обезболивающих препаратов и биодобавок для лучшего сна.

И все равно я по уши в этих деталях. Увлеченно изучаю каждый обнаруженный полуистлевший клочок бумаги и воображаю, будто что-то могу на их основе понять. Так-с, Артемизия во время беременности могла страдать от запоров! Ого, кажется, она оказалась на грани банкротства – из-за покупок в том же самом магазине косметики во флорентийском монастыре, где бывала и я! (Между прочим, сообщаю, что Officina Profumo Farmaceutica di Santa Maria Novella продает совершенно невероятный крем для ног с запахом камфары по астрономическим ценам.) Бог мой, ей пришлось покупать ультрамарин в долг! А еще я знаю, что некий аристократ из Флоренции по имени Франческо Мария Маринги поручился за нее перед торговцем пигментами и тем самым спас ее от разорения. А еще, уезжая из Флоренции в 1621 году, Артемизия продала этому Маринги все свое движимое имущество по цене 165 дукатов. Список проданных вещей сохранился, и при его чтении у меня создается ощущение, будто я заглядываю к ней в дом – да, я могу представить, будто Артемизия пригласила меня в гости , возможно, именно на ту процедуру инвентаризации, в суете и спешке. И вот я сижу на маленьком стульчике около стены, немного хлеба и вина. С лестницы меня смущенно разглядывает трехлетняя Пруденция… Я как раз переезжаю , – думает Артемизия, – какая разница, если мой дом увидит женщина из XXI века . Так что сегодня на узких улочках Флоренции, может быть, рядом с монастырем Санта-Мария-Новелла, или в уголках разбитой Пьяцца-деи-Чомпи, или на холме рядом с церковью Сан-Мигниато, я вхожу в дом Артемизии, где, кроме прочего, вижу:

2 больших сундука из ореха

3 венецианских сундука, покрытых шпоном ореха

1 большой шкаф из ореха с полками

12 стульев со спинками из ореха

4 стула, обитых дамастом разных цветов

4 шерстяных ковра

4 грубых льняных ковра

4 циновки

76 золотых или кожаных панно испанского размера

1 лазоревое одеяло окантовано зеленой тафтой, второе – розовой

1 хлопковый балдахин лазоревого с белым цвета, в турецком стиле

2 перьевые подушки