Елена Королевская - Две капли голубой крови!

— Остальное меня не касается, — сказала я маме. У меня свой «козел» — папаша есть.

Договоренность была достигнута. И второй отчим переехал к нам.

Сейчас я очень признательна ему, что он появился в нашей жизни. Оказался он физиком-ядерщиком, философом, очень умным и образованным человеком, свободно владел английским, рисовал картины. Он и я очень любили болтать друг с другом о проблемах мироздания с вечера и до самого утра. Сестра в этих беседах участия не принимала. Он, конечно, тоже назывался «козлом», но единственным «козлом» из всех маминых знакомых и не только маминых, разведенных мужчин, кто по выходным каждую неделю ездил с полными сумками навещать своих детей от первого брака, вопреки и несмотря на запрет их матери на эти встречи. Благодаря занятиям с ним мне удалось закончить восьмой класс и даже сдать экзамены на четверки. Именно он открыл мне глаза за две недели до экзамена за восьмой класс средней школы, что теоремы, оказывается, надо учить и доказывать. Мало того, он мне объяснил весь курс геометрии и подготовил к сдаче экзамена.

Еще этот отчим, видимо, желая поддерживать со мной хорошие отношения, всячески помогал мне покрывать мои школьные загулы, он доставал мне медицинские справки, расписывался в дневнике за маму и прочее. Поэтому, по моему мнению, взрослого человека, мама, ну, никак не могла об этих загулах не знать, как бы она не прикрывала свое равнодушие доверием.

В десятом классе я опять выкручивалась сама, так как мама со вторым отчимом на тот момент уже практически вместе не жили. Это произошло, несмотря на взаимную тягу к Гессе, Гете и прочим философам. С мамой стало тяжело поддерживать ровные отношения, начались ссоры. Она так еще и не бросила курить, а вкупе с разводом была постоянно на взводе, и скандалы уверенно и настойчиво начали входить в нашу повседневную жизнь.

Как оказалось, святых отчимов не бывает, и вот наш самый-самый… А, впрочем, расскажу поподробнее. Не помню, где находилась в ту ночь мама, со вторым отчимом они уже не жили, но еще встречались. Так вот мама куда-то уехала, оставив его одного с моей младшей пятнадцатилетней сестрой. Отчим с горя или с радости выпил коньку и стал ломиться к сестре в комнату. Я на тот момент жила у мужа недалеко от маминого дома. Мы легли спать, вдруг раздается звонок, я удивлено снимаю трубку, кто это звонит в пол-одиннадцатого? Звонила сестра и, плача, тихо шептала в трубку, что она сейчас от страха упадет в обморок из-за того, что пьяный отчим того и гляди выдавит закрытую на шпингалет дверь в ее комнату. Муж отправился за ней, а я все это время разговаривала с сестрой по телефону. Все обошлось, мы забрали сестру ночевать к себе. Отчим, протрезвев, извинился. Объясняя свой поступок, алкогольным опьянением и тем, что просто очень хотел с кем-то поговорить. Возможно, что это так и есть, но неприятный осадок остался на всю жизнь.

Это все более или менее значимые люди, которые как-то вольно или невольно, но повлияли на мое мировоззрение.

Про собак я писала выше. Помимо них и вместо оставленной на улице собаки нам были куплены хомячки. Они жили в клетке. Но как-то умудрились из клетки выбраться и погрызли в квартире и так уже не новую мебель и провода. После этого мама куда-то их отнесла. Я расстроилась, но мама объяснила мне, что у нас нет денег на покупку новой мебели и ремонт. Мы просто не можем себе этого позволить. Я понимала мамины доводы. Но все равно периодически просила купить какую-нибудь зверюшку.

И вот как-то мы заходим в подъезд, а из лифта выходит женщина с корзинкой полной малюсеньких пищащих цыплят. Я взвизгнула от счастья и попросила их посмотреть. Женщина так растрогалась моим восторгом, что подарила мне одного из них, предварительно спросив согласия у мамы.

Я пищала не хуже цыплят, умоляя маму согласиться:

— Мамочка, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — повторяла я без перерыва.

Мама спросила, как за ним ухаживать и, услышав, что цыпленку надо только подсыпать зерен и наливать воды, неожиданно для меня согласилась. Сначала он жил в коробке, но потом мама переселила его на балкон. И вот, подрастая, Петька, так мы назвали нашего цыпленка, начал кукарекать с восходом солнца. Соседи, конечно, высказывали свое возмущение. Я плакала и ни в какую не соглашалась с Петькой расстаться. Мама довольно долго меня уговаривала, и вот когда наступили холода, Петька стал совсем взрослым петушком. Мама сказала, что в квартире его держать не может, а на балконе он просто замерзнет, и предложила, чтобы спасти его от замерзания, отдать Петьку в живой уголок в мой детский садик. Но в садике не было живого уголка, я это знала и говорила маме об этом. Мама уверяла меня, что для Петьки уголок сделают. Но я слышала, как мама разговаривала о том, что не знает, куда деть Петьку с моей воспитательницей и та предложила отнести его в садик на кухню. Я рассказала об этом подслушанном разговоре маме и не соглашалась отдать Петьку на кухню. Но на улице все холодало. Наконец, мама поставила меня перед фактом, что или Петька замерзнет на балконе, или мы его отнесем в садик, где ему будет несомненно лучше.