Юнус Чуяко - Сказание о Железном Волке

— Вот тут ты мне и скажи, — уже по-русски обратился к Оленину Рамазан: старик явно пытался выиграть время — как бы не дать профессору собраться с мыслями. — Мы говорим: надо затопить аулы — приказали русские… А вам кто приказывает?.. Русским? Разве вы не хозяева?.. Или есть кто-то главнее русских?.. Я давно это хотел узнать: скажи мне, Уильям!

— Железный Волк все подряд жрет! — громко сказал Урусбий. — Что адыгейский аул, что русская деревня — ему все равно!

— Есть у вас такая сказка? — добивался Рамазан у Оленина. — Скажи мне, Уильям, есть?

— Сказки такой нет, — грустно улыбнулся Оленин. — Но сам Железный Волк есть — уж это точно!.. И сколько он съел у нас только за последнее время!

— Раньше мы все говорили о железных лошадях, — начал мой отец. — Еще перед войной я называл свой трактор: мой железный конь, мой конь… Неужели эти кони подвели нас?

Оба молодых тракториста почти одинаково вскинулись по обе стороны от отца.

— Дожнем, Бирам, я тебе говорю! — сказал Кызар даже не как равному — словно младшему сказал.

Отец глянул на Урусбия Караукова:

— А ты, сынок?.. Не надоело тебе делать работу, которая, говорят, уже никому не нужна!.. Убирать поле, которое уже почти под водой?

— Нам еще спасибо за это скажут!

Урусбий не назвал имени отца, но глянул на меня виновато: вот, мол, — при тебе и так, и так неудобно… Сказать: Бирам, я ведь не такой наглец, как этот Кызар. А сказать — «отец»…

— «Спасибо» нынче разучились говорить, — будто проворчал дедушка Хаджекыз. — Никто не благодарит ни друг друга, ни Аллаха!

— Позволь мне тоже хох сказать, Хаджекыз! — попросил старший Юсуфоков.

Дедушка немножко помедлил. Я думаю, только затем, чтобы молодые поняли: вот как люди всегда вели себя за столом! Тем более, что это хачеш…

— Говори, Урусбий. Все просим тебя: скажи нам доброе и разумное слово…

— Не знаю, насколько оно будет разумное, — медленно заговорил Урусбий. — Но не я буду виноват, потому что говорить хочу как раз о вещах не очень разумных… Мы тут мусульмане. Но Бог один для всех. И я думаю: как можно оставить под водой церковь?.. Что она будет думать о тех, кто оставил ее?.. И что будет думать ваш Исса?.. Что Христос будет думать?.. Много лет церковь помогала людям в самые трудные дни… Она охраняла их, берегла, защищала… Но они предали ее… это так? Я верно говорю?

— Да, так, — сказал Вильям. — Спасибо вам, Урусбий… Вы очень хорошо говорите…

— Мы тоже многое предали, — сказал Урусбий. — Но всему есть своя мера… Бирам Мазлоков не захотел отдать поле, на котором всю жизнь трудился… Разве можно, чтобы бульдозер содрал своим ножом пшеницу, наш хлеб?.. А что нам скажет потом Аллах, если на земле будет голод, и мы спросим Аллаха, зачем он допустил его?.. А он скажет: потому и допустил, что вы предали то поле, на котором росла пшеница… Я верно говорю, Бирам?

— Спасибо тебе, Урусбий! — мягко сказал отец. Давно уже я не видел его таким растроганным — Пусть Аллах продлит твои дни… Пусть твоя осень будет мягкая и солнечная!

— Старики говорят, когда наши уплывали в Турцию и поселились там, то кладбища появлялись раньше, чем аулы — так люди тосковали по родине!

— Так говорят! — негромко сказал дедушка Хаджекыз. — Так…

— И вот снова кладбища появляются теперь раньше… Правда, люди не умирают, слава Аллаху, они живут. Но они переносят могилы предков — разве можно, чтобы они остались под водой, чтобы над ними, привыкшими к ветру и к солнцу, к щебету птиц и к негромкому разговору мужчин, вдруг появилась Псыхогуаша [11] Богиня рек. …

— Русалка! — тихонько подсказал я.

— Уильям рассказал нам, как он увидел под водой церковь… Не хотел бы я увидеть затопленный минарет!.. Мечетей не было в тех аулах, что теперь сносят. Их давно разрушили, когда кричали, что Бога нет… Но что подумают о нас молодые адыгейцы, когда плыть будут по этому морю и вдруг увидят внизу в воде затопленные курганы, на которых будет лежать речная грязь… «Они бросили своих героев!» — вот что подумают о нас молодые адыгейцы!

— Та-ак! — печально сказал дедушка Хаджекыз — Так, так!

— Многие видели, сколько курганов раскапывают сейчас на том месте, где будет потом вода… А эти двое — гость из Ленинграда, ученый, и младший Мазлоков хотят спасти от боды наших героев… Чтобы о нас потом не сказали, что мы их предали. И наш долг — помочь им, сделать все, что им нужно будет, что они попросят у нас… Это я говорю, Юсуфоков Урусбий, и на эти мои руки вы всегда можете рассчитывать!