Юнус Чуяко - Сказание о Железном Волке

Это было уже в десятом, осенью, я как раз листья сгребал около двора, чтобы их сжечь, но тут замер с граблями: ну, дела!.. Ничего себе. Что ж ему старики на это скажут? «Ты что, Рамазан?.. Разве забыл, что мы — интернационалисты?.. Что русские — это наши старшие братья, ым?!»

Но вместо этого я услышал другое:

— Что ты тут шуршишь, как мышь… Не даешь старшим поговорить. А ну-ка, иди во двор, мальчишка!

И Хаджекыз приподнял с кизиловой палки правую руку и сделал пальцами примерно такой жест: а ну, мол, — кыш отсюда!..

Несколько дней я носил это в себе, потом все-таки решился: от Ереджиба Батовича у меня не было секретов, тем более, что именно он все тверже направлял меня по историческому , как он шутил, пути .

Конечно же, мне пришлось кое-что присочинить: недавно я, мол, стоял недалеко от автобусной остановки, и в это время с проходящего автобуса сошли двое нездешних адыгейцев — перекурить и размяться… И вот, мол, пока они разминались и перекуривали, я все это случайно и услышал: зачем же уши затыкать, верно?..

И Ереджиб для начала вздохнул:

— Я понимаю, что вам всем уже примелькались слова, которые я не устаю повторять…

Он посмотрел на меня со значением в глазах. Он как бы предлагал мне угадать, что это за слова, но я только плечами пожал: как тут угадаешь?.. По-моему, Ереджиб Батович все любил повторять. По нескольку раз. Все, что знал.

— Тогда слушай!

— Слушаю, Ереджиб Батович…

Он поднялся из-за стола, и я тоже стал приподниматься из-за ближней парты, за которой сидел во время нашего разговора, но учитель даже шагнул ко мне:

— Нет-нет, Сэт, ты сиди!

Видимо, так ему было удобней или так он уже привык — как на уроке.

Он прошелся передо мной туда-сюда, потом остановился напротив. Левую руку сунул в карман брюк, а правую протянул ко мне, подался грудью, а голову слегка приподнял:

— Исторический залп крейсера «Аврора» возвестил миру о начале новой эры!..

Меня словно отпустило — я понял, на кого он похож… Не хватало только броневика, с которого должен был говорить наш Ереджиб! Да-да!..

— Часто ли мы задумываемся, будущий историк Мазлоков Сэт, скажи мне: что такое эта новая эра ?

Ну, и тут он принялся объяснять то, что я, честно признаться, к этому времени мог бы изложить ему уже не хуже, чем он — мне: новая эра прежде всего означает новые отношения между народами. Старые обиды исчезли навсегда. Теперь у нас общая судьба, общие надежды. И правда одна на всех. Мы уже не раз доказали миру, что на свете нет ничего крепче, чем дружба народов-братьев. И докажем еще не раз — и в труде, и, если придется, в бою…

Говорил он очень долго, я уже и не рад был, что вызвал его на этот разговор… Ну, что нового он сказал?..

Ереджиб по моему виду, наверное, понял, что новая его попытка придать примелькавшимся словам их первозданный смысл может окончиться явной неудачей.

И тогда он вдруг рассмеялся:

— Ты можешь подумать, что не к месту — извини учителя, Сэт Мазлоков!.. Там за окном мелькнула высокая папаха, и я вдруг вспомнил один случай… Я не стал бы его рассказывать, потому что этот человек старше меня, но когда с ним случилось то, о чем я хочу рассказать, он был куда моложе, чем я сейчас… Как ты думаешь, дает мне это право слегка пошутить?

Еще бы я не обрадовался:

— Конечно, Ереджиб Батович!..

— Много лет назад, еще при Хрущеве… этот человек пришел в наш сельский Совет и говорит председателю — тогда им был Нух Джамирзок: вам не звонили из Майкопа?.. Они говорят, я мог бы стать у нас депутатом. Нух говорит ему: да, мне звонили. Но это одно. А сами-то вы как думаете?.. Есть у вас для этого вес?.. Этот человек и говорит: да, семьдесят килограммов. Нух Джамирзок улыбнулся и говорит: это вместе с папахой? Или без нее?..

Ереджиб не произнес ни имени человека, который приходил к Нуху Джамирзоку, ни его аульского прозвища, но всякому и так было бы ясно: кто же еще это мог быть, кроме Рамазана Кукова — Умного Человека?..

В компании дедушки Хаджекыза он был самый маленький, но упрямо считал, будто бы то, что не додала ему природа, с лихвою может дать знаменитый шапошник Чемаль Чатоков. Умный Человек заказал ему шапку такой высоты, что она была ничуть не ниже доброй печной трубы и очень немногим меньше трубы весила — если бы вы видели, как она расширялась кверху!

Говорят, Чемаль Чатоков отдавал эту шапку Умному Человеку бесплатно, только с одним условием: чтобы тот никому не говорил, что это детище Чатокова — лучшего шапошника на всем Северном Кавказе. И в конце концов Рамазан Куков заплатил ему впятеро дороже — лишь бы только иметь право называть фамилию мастера.