Юй Хуа - Месяц туманов

Меня и Четвёртую отдали одной кормилице, что стало большим несчастьем для Четвёртой! Я с детства не питал к ней братской любви, и когда кормилица держала нас на руках, я не успокаивался, пока не избивал сестру до слёз. Поэтому она, пока жила в нашем доме, всегда ходила с синяками по всему телу. Кажется, потом из-за этого она получила инвалидность третьей степени. Когда мы стали постарше и пошли в школу, я начал учиться хорошему и больше не бил Четвёртую. Разве что шептал ей на ухо одно слово: «Незаконнорождённая». Как мне впоследствии объяснили психологи, это для неё было страшнее, чем атомная бомба, сброшенная американцами на Хиросиму! Хорошо ещё, что Четвёртая всё это сносила молча и только плакала.

А Маленькая? Конечно, она умела со всеми ладить. Она помнила все дни рождения и обязательно приходила поздравить. «Желаю долголетия, барышня!», «Желаю долголетия, молодой господин!», «Желаю долголетия, Четвёртая барышня!» — даже свою дочь она поздравляла таким же образом. До чего же она была унижена! Ей приходилось вести себя подобающим образом, соблюдать правила приличия, положенные наложнице, ведь она жила в богатом доме с хорошей репутацией.

После того как Сяодир заняла в доме кое-какое положение, она начала постепенно принимать участие в делах семьи. Может быть, вы думаете, что кто-то спрашивал её мнение? Боже мой! Кто она такая? Её участие в делах началось с самых пустяков. С кипятка!

Что за важность вскипятить воду?! Посторонние этого даже не поймут. Но в Тяньцзине утром достать кипяток — это целая проблема. Тяньцзиньцы ложатся спать поздно, а утром, за исключением мелких торговцев, все встают только после десяти утра и первым делом идут в лавку, чтобы купить кипяток. А наша семья в этом отношении была особенной. Всем, кто шёл в школу или на службу, уже в шесть часов утра нужен был кипяток. Особенно моему деду. Он вставал в четыре часа утра и тут же должен был выпить чайник душистого, крепкого чая. И откуда же было взять кипяток?!

Лавочки в округе, где продавался кипяток, были ещё закрыты, очаг в нашем доме был потушен ещё с вечера. Единственная лавочка, где в это время можно было купить кипяток, находилась от дома за две версты. Кто же сходит за кипятком? Каждый день для семьи это была серьёзная проблема. И вдруг она решилась как по волшебству! Каждое утро, ровно в четыре утра, чайник с только что заваренным душистым чаем, исходя паром, появлялся в комнате деда. Мужчины в нашей семье умели только есть и пить, их совершенно не интересовало, откуда в положенное время появляется кипяток. Но мать моя была женщиной проницательной. В один прекрасный день она спросила, приносят ли вовремя кипяток в покои деда. Слуги ответили — да, каждый день в положенное время без опозданий ему приносят чайник с заваренным душистым чаем. Откуда же берётся кипяток? Ведь не посылают же за ним среди ночи слуг, вдруг они оставят дверь открытой! Слуги сказали, что за кипятком никого не посылают. Тогда откуда же он берётся? Кипятит вторая госпожа! Ты смотри, немного постаралась — и уже стала «второй госпожой»! Скажите, какая удача! Не зря говорят, что младшие жёны берут верх, и всё почему? Потому что они себе на уме, они могут всё стерпеть! Учитесь, господа!

И как раз в это время в нашей семье случилась неприятность. Седьмой младший дядя работал в Пекинской библиотеке. Он очень любил учиться, был человеком одарённым и умным и пользовался большой благосклонностью директора библиотеки. И вот, непонятно, как это случилось, может быть, по ошибке Неба, но у него в Пекине появилась подруга. В то время ещё не привыкли, как сейчас, употреблять слова «возлюбленная» и «возлюбленный», тем более не знали, что на свете существуют «любовники». Тогда почему-то считалось, что если у человека есть «подруга», то это страшный позор не только для него, но и для его племянников. И когда стало известно о дядиной подруге, я сразу почувствовал: должны произойти какие-то перемены.

И в самом деле, моя бабка тайно отправила в Пекин моего отца и наказала, чтобы он вернул домой Седьмого дядю. После приезда дядя ходил с покрасневшими глазами, не ел, не пил, сидел запершись в своей комнате и плакал. Конечно, требовалось направить к нему человека, который «проделал бы с ним работу», и таким человеком выбрали мою мать.

У моей матери в семье был высокий авторитет, потому что она была очень справедливой. Когда мать кого-нибудь убеждала, она всегда старалась посмотреть на дело с позиции собеседника, находила нужные аргументы, никогда не отдавала приказов. О чём говорила моя мать с дядей в его комнате, я, конечно, не знал, но мой старший брат, который шпионил за дядей, потихоньку шепнул мне: