Остин Сигмунд-Брока - Навеки не твоя

Когда мы садимся за стол рядом с моей мамой, Роуз смотрит на Оуэна.

– Я тебя знаю, – говорит она, сияя. – Ты – Биф Ломан!

– Что? – Папа выпрямляется и ставит стакан на стол. – Ты уже знакома с новым парнем Меган?

– Пап… – предостерегаю я, потому что мне не нравится, куда идет этот разговор и то, как он пояснил – « новый парень».

– Я просто рада, что смогла познакомиться с одним из парней Меган, – вставляет мама, намазывая маслом багет.

Я поворачиваюсь к ней со взглядом, который кричит – «предатель!».

– Мам, ты так это говоришь, будто у меня каждую неделю новый! Я в этом году встречалась еще только с одним парнем.

– В школьном году или календарном? – спрашивает Рэндалл, поднимая бровь. Рядом я слышу, как Оуэн пытается подавить смех. Я пихаю его локтем в ребра.

– А этот – симпатичный, – шепчет мне Роуз, будто наконец окончила оценку. – У него красивые глаза.

– Вдвое больше родителей – вдвое больше веселья, – ворчу я, краснея.

Папа склоняется ближе.

– Ты же не боишься высоты?

– Пап!

Я чувствую, как мама сжимает мою руку под столом.

– Давайте оставим Оуэна в покое, – говорит она папе с упреком. – Наверняка ему хватает проблем от Меган, – она мне подмигивает, и наконец беседа милосердно переходит на будущего ребенка Роуз и ее курсы подготовки к родам.

Два блюда спустя Оуэна больше не допрашивают, и мы в процессе заказа десерта, когда мой телефон вибрирует в заднем кармане. Я исподтишка его проверяю под столом, и мое сердце останавливается.

Письмо пришло от профессора Солсбери из ТИЮО. Я его открываю трясущейся рукой.

Уважаемая Меган,

Мне очень жаль, что пришлось убегать сразу после представления и мы не успели поболтать, но я чувствую, что не могу оставить настолько великолепную актерскую игру без немедленной похвалы. Вы сыграли Джульетту превосходно.

Я говорил с вашей учительницей, мисс Джоди Хьюитт, и она передала высшую оценку вашим режиссерским достижениям. Я думаю, что вы станете достойным членом нашего режиссерского курса.

С нетерпением жду нашей встречи осенью!

Я смотрю в сторону, проверяя, не читает ли Оуэн через мое плечо. Но он говорит с папой о «Змеином полете». Я кладу телефон на стол и уже открываю рот, чтобы всем рассказать новости, как вдруг замечаю Рэндалла. Вытирая пот со лба, он поднимает нож и стучит им по бокалу вина.

– Позвольте отвлечь ваше внимание на пару минут, – начинает он, и все глаза на нем. – Я бы хотел кое-что сказать Кэтрин перед вами всеми.

Я чуть не забыла. Я затаиваю дыхание, зная, что сейчас будет.

– Это был лучший год в моей жизни, – продолжает он. – Ты, Кэтрин, самая добрая, заботливая, умная, творческая и красивая женщина, что я встречал.

Я посматриваю на маму. Ее глаза блестят от слез.

– Ты подарила мне бессчетное множество подарков за прошедший год, – говорит Рэндалл, – включая сегодняшний вечер, проведенный здесь с твоей семьей. У меня не было такого в детстве. С тех пор, как мы встретились у греческих ваз в Музее Блантона – я понятия не имел, что передо мной, а ты показала мне все, – и с тех пор я ничего не желал сильнее, чем быть с тобой. Но чем больше времени я проводил с этой семьей, тем больше осознавал, что не меньшей радостью было бы и стать ее частью тоже, – он переводит взгляд на меня. – Я знаю, Меган, что ты шутила про «вдвое больше родителей», но по правде говоря, я чувствую, что мы стали семьей. И больше всего на свете я бы хотел сделать это чувство постоянным.

Он берет маму за руку и продолжает:

– Я никогда не думал, что мне повезет встретить такого человека, как ты, – говорит он ей, – не говоря уже о том, чтобы провести вместе целый год. Если я могу еще надеяться на удачу…

Он становится на одно колено и вытаскивает маленькую черную коробочку. Мама ахает.

– Кэтрин, я люблю тебя больше жизни. Выйдешь за меня замуж? – спрашивает Рэндалл.

Мама с трудом выговаривает «да» сквозь бурный поток слез. Все в ресторане аплодируют, когда Рэндалл надевает колечко на ее палец и обнимает.

Оуэн кладет руку на мою ногу, и я чувствую, как он склоняется ко мне. Он смотрит на меня вопросительно, пытаясь понять, как я со всем этим справляюсь.

Я смотрю на маму, чтобы определиться с ответом. Она не отрываясь смотрит Рэндаллу в глаза, и я не знаю, почему когда-либо сомневалась в ее чувствах, потому что в ее взгляде не меньше любви, чем было во взгляде на папу. Я не ожидала, что Рэндалл это заслужит, но и на мои глаза навернулись слезы, когда он опустился на одно колено с кольцом. Рэндалл не просто нескладный бухгалтер, играющий в чемпионате по боулингу, – он может быть любовью всей жизни для моей мамы. Слова, сказанные папой этим утром, звенят у меня в голове. Хотя мама и не забыла свой предыдущий брак полностью, она и правда влюбилась. И она счастлива.