Ринат Валиуллин - d’Рим [litres]

– И ты тоже? – спросил Борис меня, когда я достала из сумочки мелочь, чтобы проверить доброту фонтана.

– А как же? Я очень хочу вернуться сюда еще раз.

– Каждый считал другого антискульптором, – усмехнулся Борис.

Сначала мы пили вино, потом друг друга, а когда губы наши устали, из каких-то волшебных, судя по цене, трубочек пили воду прямо из фонтана. Как объяснила продавщица, «теперь вас благословил фонтан, и вы будете неразлучны».

«Надо быть щедрее. Видимо, мало я бросила. Хватило только на этот фонтан, – каждый раз иронизировала я. – Да и трубочки оказались фуфло».

Иногда малышка включала сирену для проверки моего терпения. «Что тебе еще надо, что ты истеришь?» Хотя истерила уже я сама, а она улыбалась, улыбка убивала всякую злость. Я добрела. «Главным было не раздобреть совсем». «Смешно ты кричишь, она не понимает». Уложив наконец ее, усыпив детство, позвоночник творчески откинулся на диван. Я взяла пульт, на экране какой-то усатый дядька объяснял прелести ветрянки. Говорил он бодро, но сон был сильнее.

Утро выглядело ребенком, который только что проснулся. Дитя улыбалось и освещало комнату, его заразительный свет смеялся, и эхо отдавалось во всех уголках квартиры. Те требовали уборки, напоминая об этом кучками пыли, словно бакенбардами, которые давно пора сбрить. Надо было вставать и приниматься за субботу. Суббота. Готовить не хотелось, хотелось влюбиться, выйти замуж и пойти в ресторан. В итоге позавтракали и пошли на прогулку.

Разницы между выходными и буднями не было. Дни были похожи один на другой, я перестала придавать значения тому, как они называются. Погода есть – хорошо, погода портится – жизнь налаживается.

Когда я уставала от разговоров, бесед, ограничивалась беседкой. Сидела там с Риммой, благо площадка находилась далеко, Римка не будет клянчить. Она видела площадки за километр. Рядом пруд с лодочками. Больше никого, можно было помолчать. Но молчание длилось недолго:

– Смотрю я на этих девушек с колясками, – подкатила ко мне сзади со своей коляской миловидная женщина. – С виду все такие счастливые, мужья всем помогают, бабушки – ангелы, так и летают целыми днями вокруг, бдят, дети – цветы, мозг не выносят. Только где же они такие в жизни? Я раньше думала, что я одна такая несчастная, что только у меня муж не помогает, пьет, плюет на нас с сыном. Иногда так хочется просто поплакать, поговорить, выпить с кем-нибудь. Может, выпьем? – достала она бутылку пива.

– А что, уже пятница? – не знала я, что ответить.

– Нет, конец понедельника.

– Я пас.

– Ну, как хочешь, – открыла она бутылку мастерски и сделала большой глоток.

– У меня сын. Как воспитать его так, чтобы всем было хорошо. А то все хозяйство на мне. Сейчас он маленький, учу его постоянно убираться за собой, муж-то приходит поздно. Живу – как с двумя детьми.

– Сочувствую, – улыбнулась я девушке.

– Ксюха, – протянула она руку.

– Аня, – пожали мы друг другу ладони.

– Моя тоже не слезала с рук и орала практически всегда, когда не спала! И бог с ним, что сама я почти не могла спать от этих оров, жизнь проносилась, как скоростной поезд. Я уже забыла как страшный сон все эти истерики, болезни и бессонные ночи, будто нажала delete. В этом дурдоме меня спасала только заставка: огромное синее озеро, розовый горизонт, только меня не хватает. А потом бац! Чистое небо, плеск волн, шум ветерка в кронах сосен, волшебный воздух, я его вдыхаю и не могу надышаться. Господи, какое же это счастье, когда ребенок вырос!

Деревья бросили тень на нашу беседку, на сизый пруд, заслонили солнце, тени тополей продолжали расти, пока не накрыло совсем. «Так и с детьми. Они вырастут, и мы окажемся в их тени», – подумала я, взяла в охапку Римку, подняла и обняла. «Наобниматься вдоволь, пока не выросла».

Сейчас я ярче, чем прежде, поняла, что дочь – это реальность, все остальное – компьютерная игра. У многих было все ровно наоборот, они были преданы интернету, который их постоянно предавал, унося своими картинками все дальше от реальности. В три года с Риммой стало интересно:

– Смотри, какие на небе облака.

– А что они делают?

– Плывут.

– Как они могут, там же нет воды?

Иногда она закатывала сценки со своими куклами, растила их, кормила, воспитывала, а когда куклы ей надоедали, бралась за меня. Я, как все взрослые, плохо поддавалась воспитанию и все время боролась за ощущение естественности в отношениях, не идти на поводу у собственной дочери. Каприз так каприз, ор так ор. Ничего не поделаешь, кризис трех лет, каждый через это должен пройти, чтобы стать человеком, тем более – женщиной.