Нед Виззини - Это очень забавная история

– Спасибо, малыш, – говорит Бобби.

– Да чего там, – смущенно бормочу я. – Ты же показал мне тут все, тебе спасибо.

– Так, ладно, народ, мы играем в карты или как? – спрашивает Армелио, но Бобби прерывает его:

– Еще кое-что. Извини, Крэйг, но когда я шел с комиссии, то случайно вляпался куда-то. – Он поворачивается, а там… там…

У него на спине, прямо над ремнем, на моей рубашке красуется огромная собачья какашка.

– Э-э-э… – «И как я не унюхал? – думаю. – Я же наверняка ее задел, когда мы обнимались?» – Ничего, Бобби… Ничего страшного… Мама ее отстирает…

– Она не настоящая! – Бобби сует руку за спину, вытаскивает какашку и швыряет в меня. Та отскакивает от моей больничной футболки (в шестом северном все в таких ходят) и приземляется на разложенные по столу пуговицы.

– Она пластмассовая! С восьмидесятых с ней не расстаюсь! Моя прелесть!

Армелио заходится в хохоте:

– Ты смотри, ну надо же! Моя мама могла бы оставить что-то такое у меня в комнате.

Все замолкают и поворачиваются.

– Зачем такое говорить, Президент Армелио?

– Твоя мать ходила по-большому в твоей спальне? – спрашивает Профессорша.

– Кто? Кто это сказал? – спрашивает Армелио. – Я говорил про пластмассу, а вы подумали черт-те что – что за люди!

– Так, успокаиваемся, – говорит Джоан, стоящая поодаль с книгой в руках. – Веселье весельем, но давайте обойдемся без скандалов.

– Ладно, кто-то берет какашку? – Хамбл поднимает ее вверх. – Думаю, она пойдет за два очка.

Бобби садится, и мы делаем ставки. Играем в покер, семикарточный стад, в котором я, мягко говоря, не силен. С самого начала игры все делают какие-то нереальные ставки: по три-четыре пуговицы. Мне выпали не самые удачные карты, и игрок из меня так себе, так что я пасую. Потом пасую еще раз, а на третий Джонни мне говорит:

– Это всего лишь пуговицы, почему бы и не сделать ставку?

– Во-во, – тихонько говорит Хамбл. – Смотри, хитрость тебе покажу. – Он тянется к коробке с пуговицами и достает пригоршню. – Сечешь?

– Я секу, – говорит Армелио, глядя поверх карт. – Еще раз смухлюешь – вылетишь из игры.

Я хохочу и ставлю шесть пуговиц.

– Ну и вылечу, так не велика потеря. Что я тут теряю? – невозмутимо говорит Хамбл. – Пуговичный джекпот, что ли?

– Веди себя хорошо, – говорит Профессорша.

– Ой, посмотрите на нее. – Хамбл показывает на Профессоршу большим пальцем. – Строит из себя посланника мира.

Он наклоняется ко мне и говорит:

– Не обманывайся: эта старушка – божий одуванчик обдурит тебя в два счета.

– Я не ослышалась? – Профессорша кладет карты на стол. – Ты назвал меня старушкой? Не хочешь объяснить?

– А чего тут объяснять? Люди думают, что ты безобидная бабуля, и не замечают, как проигрывают! – Хамбл показывает на себя деланым жестом.

– То есть ты говоришь, что я старуха?

– Вовсе нет! Я говорю, что ты бабуля!

– Извинись, Хамбл, – вмешивается Джоан, не отрываясь от книги и не вставая с места.

– А что такого? Разве плохо быть бабулей? Они же замечательные.

– К твоему сведению, я хотя бы веду себя, как мне полагается по возрасту, в отличие от некоторых присутствующих, – парирует Профессорша.

– А, так значит, я вру? – спрашивает Хамбл, вскакивая с места.

– Все прекрасно знают, что ты собой представляешь, – говорит Профессорша.

– Так, успокаиваемся, – предупреждает Джоан.

– Если я обманщик, то знаешь, кто ты?

– Кто? Если еще раз назовешь меня старой, то я отметелю тебя этой вот тростью прямо при всех.

– Не трогай мои вещи! – говорит Эбони и придвигает трость поближе к себе. А пуговиц у нее куда больше, чем у остальных, – вот тебе и тихоня.

– Ты яппи, вот ты кто! – орет Хамбл и швыряет собачье дерьмо прямо в голову Профессорше. – Глупая, заносчивая яппи, которой плевать на всех!

– А-а-а! – кричит она, схватившись за лицо. – Он сломал мне нос!

Собачья какашка летит через всю комнату, и Джоан проворно перескакивает через нее, поспешно отступая с поля боя к дверям.

– Ну вот! – расстраивается Армелио. – Мы так хорошо играли, а вы все испортили.

В комнату заходит Гарольд в сопровождении двух здоровяков в голубой униформе, Джоан – позади них.

– А что? Я ничего не делал! – Хамбл показывает поднятые вверх руки.

– На выход, мистер Купер, – командует Гарольд.

– Да вы что? – возражает Хамбл. – Это же она меня оскорбила! А собачья какашка вообще не моя! Я был безоружен! – И, указывая на Бобби, продолжает: – Вот он – соучастник. Если меня уводите, уводите и его.