Джейн Джонсон - Преданное прошлое

После этого все начали болеть, один за другим. Двое детишек свалились в лихорадке — девочка трех лет и восьмилетний мальчик. Мальчика Кэт знала — он приходил в Кенджи-Мэнор с матерью по праздникам, и она играла с ним в саду в кегли. Он болел несколько дней, а когда умер, Кэт обнаружила, что не может уже ни плакать, ни молиться. И решила, что неспособность плакать проистекает оттого, что у нее не осталось никаких чувств или, может быть, она просто не в силах выдавить из себя ни единой слезинки — из-за недостатка воды. Что до неспособности молиться, то она уже поняла — вера ее подвела. Было трудно поверить, что существует Бог, в должной мере заботящийся о своей пастве, который допускает, чтобы дети его гибли столь ужасным образом.

Через неделю от поноса и иных болезней маялись уже девятнадцать человек — молодые парни, сильные мужчины и женщины, живые и подвижные дети. Среди них был и Том Сэмюэлс, чья рана загнила и вся рука почернела. За ним последовали капитан Гудридж, корабль которого был захвачен в Английском канале 28, уж Нелл, Уильям Шигуайн, маленький Джорди Келлинч, который уже несколько дней кашлял, когда его захватили в церкви, Энни Хоскинс из Маркет-Джу, старый Генри Джонс из Лескаджака и ее собственный племянник маленький Джек Куд.

Ожоги Уолтера Трурана зажили на удивление быстро, несмотря на жуткие условия. Нашлись такие, кто счел, что проповедника исцелили сами символы, выжженные у него на ступнях; другие шептались, что произошло настоящее чудо.

Но женщины, потерявшие детей, бросали на него косые взгляды, в которых ясно читались их собственные чувства и мысли: они, несомненно, желали, чтобы Господь сохранил их детей, пусть даже за счет проповедника.

В конце концов в трюме появился корабельный врач, судя по всему, крайне неохотно. Видимо, капитану не понравилась перспектива потерять весь свой невольничий груз. Высокий и тощий мужчина с длинной седой бородой и полуприкрытыми веками глазками, едва освещаемыми лампой, что он нес с собой, спустился к пленным в сопровождении двух пиратов, одним из которых оказался Ашаб Ибрахим. Нос и рот врач плотно прикрывал платком.

— Кто здесь болен? — громко выкрикнул Ибрахим.

Ответом на его вопрос был взрыв воплей и стонов. Врач явно растерялся. Он что-то быстро сказал вероотступнику по-арабски, но тот лишь покачал головой:

— Делай что можешь.

Врач осторожно двинулся между скамей, осматривая пленных, заставляя показать язык или изучая белки глаз. К некоторым он даже не стал прикасаться — тех уже было явно не спасти. Когда он добрался до женщины, сидевшей через два ряда от Кэт, то просто отшатнулся. Женщина повернула голову, и Кэт с ужасом опознала Нелл Шигуайн. Нижняя челюсть у нее отвисла, почти доставая измазанного воротника платья, из углов рта тянулись полоски засохшей рвоты, лоб был весь покрыт капельками пота. Резкими и неглубокими вдохами Нелл хватала воздух. Доктор покачал головой и быстро отступил назад, резко махнув рукой. Обернувшись к вероотступнику, он начал что-то говорить ему с такой горячностью, что, казалось, впал в ярость. Ткнув пальцем в больную, он указал на покрытый грязью палубный настил. Потом воздел руки и начал кричать. Ибрахим наконец пожал плечами и, нагнувшись, отомкнул замок на пруте, на который были надеты оковы Нелл.

— Вставай! — велел он и пнул ногой мужчину, сидевшего крайним в этом ряду пленников. Тот не отреагировал, и Ибрахим повторил: — Встать!

Мужчина с трудом поднялся на ноги с искаженным от боли лицом: ноги от долгого сидения отказывались повиноваться. Встав, он зашатался, повторяя качку корабля. Рыбак, поняла Кэт, глядя, как он автоматически реагирует на заваливание корпуса судна. Нелл тоже попыталась подняться, но тут же упала.

— Вставай! — прошипел ей рыбак. — От этого зависит твоя жизнь!

Он подхватил ее под мышки и подтянул вверх, а она прильнула к нему, вцепившись в него как клешнями. Казалось, она вот-вот снова свалится, но какая-то внутренняя сила все же помогла ей выпрямиться. Она была сейчас больше похожа на труп, чем на живую женщину.

Вероотступник выстроил первую группу пленных в шеренгу, потом обернулся и обратился ко всем:

— Мы будем вас выводить на палубу, группами, подышать воздухом. Так доктор приказал. Если кто не сможет забраться по трапу на своих двоих, выбросим за борт. Один человек из каждого ряда останется здесь и уберет все ваше дерьмо, прежде чем выйдет на палубу. Потом принесете с собой воды и все тут вымоете.