Джейн Джонсон - Преданное прошлое

Марабут посмотрел на Хасана бин-Какрима, и они некоторое время быстро что-то обсуждали на своем языке. Потом Сиди сказал:

— Хасан говорил, что этот мальчик, что с вами, прибыл сюда, чтобы потребовать назад свою жену.

Роб сел прямее и постарался не выказать затеплившейся в душе надежды.

Маршалл пожал плечами:

— Она обычная поденщица, не стоящая и гроша. Да и не замужем она за ним, но он тем не менее вбил себе в голову, что непременно на ней женится. Не думаю, что она представляет собой какую-то ценность для вашего дела, Сиди. Если вы сочтете возможным включить ее освобождение в условия нашей сделки, то у парня камень с сердца свалится.

— И Мэтти тоже, — быстро вставил Роб. — Мэтти Пенджли.

Маршалл бросил на него убийственный взгляд:

— Заткнись, Роб.

Сиди, кажется, напрягся.

— Мальчик хочет поторговаться за души, не так ли? Вы бы лучше объяснили ему, что настоящим торговым делом должны заниматься более взрослые и более мудрые люди и что я торгую только с теми, кого хорошо знаю, чтобы доверять им. Мне доставляет сердечную боль то, что я не могу выполнить вашу просьбу, мастер Маршалл, но Хасан говорит, девушка с огненными волосами уже продана новому хозяину. Он заплатил за нее больше, чем вы можете предложить ему в качестве компенсации.

Роб вскочил на ноги из-за стола, и Хасан немедленно подскочил к нему, держа руку на рукояти кинжала.

— У меня есть деньги! — крикнул Роб. Он вытащил кошель с золотом, которое сумел собрать, и бросил на стол, куда он и упал с громким перезвоном монет.

Марабут поглядел на него так, словно Роб подбросил ему дохлую собаку. Потом обратился к лондонцу:

— Я понимаю, что мальчик слишком юн и неопытен. Но вы отвечаете за то, как он себя ведет, за его манеры, мастер Маршалл. А они явно оставляют желать лучшего. Я считаю себя оскорбленным. Может быть, стоит взять вас обоих и заковать в железо, а потом послать Хасана и аль-Андалуси, чтоб они привели сюда ваш корабль со всеми неверными на борту? Сколько еще душ, интересно, добавится тогда к нашим пленникам? Шестьдесят? Восемьдесят? Сто? В свое время я со своими корсарами отправил в гости к дьяволу души семи тысяч шестисот сорока одного христианина, а мне хотелось бы довести их число до полных десяти тысяч, прежде чем я умру, инш’аллах! — Старик помолчал, потом провел ладонями по лицу, поцеловал их и приложил к сердцу. — При этом доме имеется дворик, удивительно красивый, полный гармонии, симметрии и покоя. Превосходное место, чтобы отвлечься от сложностей жизни в этом мире и обратиться к простоте духовных истин. В центре дворика у меня фонтан, построенный из множества черепов назареев. Я люблю созерцать его каждый день после утренней молитвы, восхищаюсь тончайшей связью формы и содержания. Плеск струй воды звучит особенно красиво, когда они протекают сквозь глазницы мертвых неверных, мастер Маршалл, это чрезвычайно приятно для уха истинно верующего. Может, вы соблаговолите составить мне компанию и вместе со мной посидеть у этого фонтана? Полагаю, мне нетрудно будет найти место в нем еще для одного черепа.

Маршалл сильно побледнел.

— Нет, Сиди, увольте, прошу вас. Забудем про пленников. Они не самая важная часть сделки.

Вы получите четыре пушки, а также все ядра и порох, что вам потребны. Все самого лучшего качества, даю вам слово. А их происхождение весьма интересное. Мне кажется, вы сможете оценить иронию сложившейся ситуации, потому что они были отлиты для защиты корнуольского побережья, причем за счет Короны. Они предназначались для перевооружения замка Пенденнис и крепости Сент-Майклз-Маунт. Сэр Джон Килигру передает их вам и надеется, что они хорошо послужат вашим корсарам.

Сиди Мохаммед аль-Айячи благосклонно кивнул.

— И в самом деле, какая ирония судьбы! Передайте сэру Джону мою благодарность. — Он прикоснулся к груди. Потом наклонился вперед, взял со стола кошель, который бросил туда Роб, и задумчиво взвесил его на ладони. — Насколько я могу судить, это хорошая цена за одну христианскую душу. Ну что же, давайте заключим сделку, мастер Маршалл. — И он бросил кошель лондонцу, стремительно и сильно, как атакующая кобра.

Маршалл, удивленный, развязал кошель. Золото рассыпалось по полу, звеня и сверкая в лучах солнца, что проникали в комнату сквозь высокое окно.

За свои двадцать три года Роберт Болито не болел ни разу, ни единого дня. Он избежал оспы, чумы, скарлатины. Годы тяжелой работы на ферме закалили его, укрепили мышцы и связки и превратил и долговязого, неуклюжего малого в мощного мужчину. При росте в шесть футов и пять дюймов он возвышался надо всеми остальными, а небесно-синие глаза, светлая кожа и золотисто-соломенные волосы делали из него великолепного представителя мужского рода, какого только можно себе вообразить.