Рейчел Липпинкотт - В метре друг от друга

Стелла качает головой, всплескивает руками и, сорвавшись с места, устремляется по коридору.

- С тобой чокнуться можно!

Удивительно, но в голове вдруг всплывают слова доктора Хамид. «Держаться на удалении, так, чтобы исключить возможность прикосновения. Ради их и твоей безопасности». Из коробки, которую оставила перед дверью Джули, беру маску, засовываю в карман и спешу за Стеллой.

На ходу бросаю взгляд на невысокого парня с тёмными волосами, острым носом и еще более острыми скулами. Высунувшись из палаты 310, он с любопытством таращится на меня.

К лифту Стелла приходит первой и, войдя в кабину, поворачивается и нажимает на кнопку. Я делаю шаг вперёд, но она выставляет руку.

- Полтора метра.

Черт.

Дверцы закрываются, я остаюсь. Притоптывая в нетерпении ногой, снова и снова жду кнопку вызова. Лифт неторопливо поднимается на пятый этаж и так же медленно возвращается. Я опасливо оглядываюсь - на сестринском пункте пока никого, - быстренько проскальзываю в кабину и жму кнопку. В металлической стене виду свое мутное отражение, вспоминаю про маску и торопливо ее надеваю.

Динь-динь. Створки лениво расходятся, и с деловым видом иду по коридору, а потом по перехожу направляюсь к восточному входу в отделение неонталогии, обгоняя по пути нескольких врачей. Они явно спешат по какому-то своему делу, так что меня никто не останавливает. Осторожно толкаю дверь и замечаю Стеллу. Я уже открываю рот чтобы спросить, что это все, черт возьми, значит, но меня останавливает хмурое и серьезное выражение ее лица. Она смотрит на ребенка, трубок и проводов на котором больше, чем рук и ног.

Его крохотная грудь тяжело поднимается и опадает. Дышится ему явно с трудом. Я чувствую, как бьётся в груди мое собственное сердце, как напрягаются легкие, пытаясь напитаться воздухом после сумасшедшего забега по больнице.

- Малышка борется за жизнь, - говорит наконец Стелла, поймав мой взгляд в стекле. - Она ещё не знает, что ее ждет впереди и почему она борется. Это просто... инстинкт. Она хочет жить, Уилл.

Инстинкт.

Я этот инстинкт утратил давно. Может быть, в моей пятидесятой больнице, в Берлине. Может быть восемь месяцев назад, когда подхватил B. cepacia и меня вычеркнули из очереди на трансплантат. Таких случаев было немало.

Я стискиваю зубы:

- Послушай, ты выбрала не того парня для вдохновенной речи…

- Пожалуйста. - она останавливает меня, поворачивается, и я с удивлением обнаруживаю на ее лице отчаяние. - Мне нужно, чтобы ты соблюдал режим, выполнял все предписания. Полностью и неукоснительно.

- Я, кажется, плохо тебя расслышал. Ты сказала... пожалуйста? - Разговор получается серьезный, а мне этого совсем не надо. Но выражение на ее лице остаётся тем же. Я качаю головой и подхожу ближе, но не близко. Что-то случилось. - О'кей. И всё-таки что здесь на самом деле происходит? Смеяться не буду.

Стелла вздыхает и отступает на два шага:

- У меня... проблемы по части контроля. Мне нужно знать, что все в порядке, все идет как и должно.

- И что? Меня-то это каким образом касается?

- Я знаю, что ты не выполняешь предписания. - Она прислоняется к стеклу и смотрит на меня. - И меня это бесит. Невыносимо бесит.

Я откашливаюсь и смотрю на беспомощную малышку по ту сторону стекла. Что-то во мне шевелится, какое то непонятное чувство вины, хотя с чего бы?

- Да... ну, был бы рад тебе помочь, но... То, о чем ты просишь... - Я качаю головой, пожимаю плечами. - Э, даже не знаю как.

- Чепуха. - Стелла топает ногой. - Все больные кистозным фиброзом знают, как и что нужно делать. К двенадцати годам мы практически сами уже доктора.

- Даже избалованные засранцы? - бросаю я и срываю маску. Мой комментарий бьет мимо цели и совсем ее не забавляет. На лице то же страдальческое выражение. Не знаю, в чём именно проблема, но что то грызет ее изнутри. И дело тут не только в стремлении к контролю. Я перевожу дух. Ладно, хватит валять дурака.

- Ты серьезно? Я тебе жить мешаю?

Стелла не отвечает, и мы стоим, молча глядя друг на друга, и в какой то момент между нами возникает что то вроде молчаливого понимания. Я отступаю на шаг и в качестве жеста применения надеваю маску и прислоняюсь к стене.

- О'кей. Пусть так. И если соглашусь, что мне с этого будет?

Она смотрит на меня прищурившись, кутаясь в свою лилово-серую толстовку. Я не спускаю с нее взгляда: смотрю, как её волнистые волосы падают ей на плечи, а в глазах отражается всё, что она чувствует.

- Хочу нарисовать тебя, - вырывается у меня прежде, чем я успеваю остановиться.