Эдуард Лимонов - Философия подвига

А я думаю, — отвечал Пугачёв, — идти по форпостам и, забрав своих людей, двинуться к Гурьеву городку. Там мы перезимуем, и как лёд скроется, то, севши на суда, поедем за Каспийское море и тамо подымем орды, они верно за нас вступятся.

Иван, что задумал, то затевай! — крикнул Федульев Бурнову.

Бурнов схватил Пугачёва за руки.

Что это вы вздумали? На кого руки подымаете? — закричал Пугачёв.

На него набросились, отобрали оружие. Пугачёв вырвался, вскочил на лошадь, понёсся к камышам, но его перехватили и связали. В дороге, когда его на время развязали, он схватил шашку и пистолет (пистоль, наверное), направил его в грудь Федульева, но курок дал осечку. Пугачёва сбили с ног, связали и вместе с женой и сыном посадили в телегу.

14 сентября (1774-го) заговорщики явились на Бударинский форпост и сдали Пугачёва с рук на руки сотнику Харчеву. В ночь на 15 сентября Пугачёва доставили в Яицкий городок, а через день капитан Маврин начал допрос Пугачёва. Оттуда, в специальной железной клетке, под охраной воинских частей с артиллерией, Пугачёва повезли в Симбирск, куда он был доставлен 1 октября.

Через день в Симбирск приехал командовавший войсками, действовавшими против Пугачёва, граф Панин.

“Как же смел ты, вор, назваться государем?” — с яростью спросил Пугачёва его усмиритель.

“Я не ворон, я воронёнок, а ворон-то ещё летает”, — ответил ему Пугачёв».

Панин набросился на Пугачёва, избил его и вырвал клок бороды.

[Отметьте, что через без малого два столетия та же сцена повторится в школе в деревне La Higuera, в Боливии, когда Андрэ Селич, командир отряда рейнджеров, вырвет клок волос из бороды у Че Гевары.]

В ноябре 1774 года Пугачёва привезли в Москву и посадили на цепь в Монетном дворе в Охотном ряду (где-то на месте сегодняшнего здания Государственной думы).

Начались новые допросы. Жаль, что у меня нет под рукой выписок из той редкой книги, которую я держал в руках в тюрьме Лефортово, возможно, я их потерял.

На допросах в Яицком городке и Симбирске Пугачёва подвергали пыткам. Кормили плохо.

31 декабря Пугачёв предстал перед судом, а 9 января был вынесен приговор:

«Учинить смертную казнь, а именно: четвертовать, голову воткнуть на кол, части тела разнести по частям города и наложить на колёса, а после на тех же местах сжечь».

Ну вот, получается, что пугачёвский бунт длился даже не 15 месяцев, всего-то год без трёх дней. С 17 сентября 1773 года до 14 сентября 1774 года.

Попробуем понять, что чувствовал Гриневицкий, лёжа в месиве кареты, глядя на свои оторванные ноги и стонущего Императора рядом. Прозвище у него было Котик.

Кроткий, скромный, очень религиозный юноша-католик Игнатий Гриневицкий. Шляхтич, родился в фольварке Башин (Басин) Бобруйского уезда Минской области.

Был готов отправиться в ад после смерти.

Завещание: «Александр II должен умереть. Дни его сочтены. Это необходимо для дела свободы, так как тем самым значительно пошатнётся то, что хитрые люди зовут правлением — монархическим, неограниченным, а мы — деспотизмом… Мне не придётся участвовать в последней борьбе. Судьба обрекла меня на раннюю гибель, и я не увижу победы, не буду жить ни одного дня, ни часа в светлое время торжества, но считаю, что своей смертью сделаю всё, что должен был сделать, и большего от меня никто, никто на свете требовать не может».

В 1879 г. вступил в «Народную волю». К концу 1880 года входит вместе с Т. Михайловым и Рысаковым в состав боевой рабочей дружины по уничтожению Императора.

15 января 1881 г. переходит на нелегальное положение. Желябова арестовывают, руководство берёт на себя Софья Перовская. На пути Императора по Малой Садовой сделан подкоп, заложена бомба. На случай неудачи царя будут ждать бомбисты: Кибальчич, Рысаков, Михайлов и Гриневицкий.

1 марта Император выехал из Михайловского дворца в карете с конвоем.

Александр II сменил маршрут. Не поехал по Малой Садовой. Карета поехала к Екатерининскому каналу, на углу канала и Инженерной улицы она шла медленно.

Раздался страшный взрыв. Невредимый Александр II вышел из кареты. Ранены были казак и мальчик, кричавший от боли. Схватили Рысакова. Император перекрестил подростка, пошёл к Рысакову.

Тут свою бомбу (она была у него в салфетке) бросил Гриневицкий. Бросил между собой и царём. Взрывом оба были смертельно ранены.

Игнатия привезли в придворный Конюшенный госпиталь. Он был без сознания, очнувшись, своего имени не назвал. Коротко сказал: «Не знаю». Умер вечером. Ему было 24 года. В приговоре о нём написали как об «умершем 1 марта человеке, проживающем под ложным именем Ельникова».