Александр Покровский - В море, на суше и выше...

— Врачи утверждают, что есть надежда... Я думаю, все будет хорошо.

И поцеловала Полкана в прохладный и чуть влажный нос.

— Надо ждать, Полкаша... Надеяться и ждать...

Положив свою маленькую красивую ладонь на нос собаки, она также некоторое время смотрела в холодную синь мартовского неба. От ладони пахло апельсинами и чем-то приторным и непонятным.

— Пойдем... Он тебя услышал...

Полкан шевельнулся и встал. Его лапы мелко дрожали. Понурив голову, он пошел за Ленкой.

У самого подъезда, его чуткие уши услышали насмешливые голоса.

— Смотрите, Лепка, нового кобеля повела...

Полкан остановился и кротко взглянул в небесную даль.

— Прости, прости им, Господи! Прости!... Ибо не ведают, что творят...

г. Рига. Весна 1998 год.

— Жив ... Я живой! ... Живой! ...

С вот таким криком с третьего яруса каютных коек на палубу рухнул Андрюха Шаров. Ощупав свое тело, он очумело посмотрел в сторону двух узких прорезей, в которых, как в склепе, лежали его собратья-подводники, КГДУ-первый Эдуард Филин и командир БЧ-4, РТС Борис Киселев.

Но их лица были спокойны. Глаза из полумрака смотрели с товарищеской мягкостью, а позы напоминали патрициев в римских термальных банях.

— Живой! — Андрюха с дьявольской улыбкой похлопал себя по лицу.

— Ну, живой, — апатично отозвался Филин, — а толку! Где этот, твой начинающий лейтенант? Ты ему зад скипидаром помазал перед тем, как дать задание? ...

— Он живой. А мы? ... Ты чувствуешь, Шар, как смерть уже вцепилась в мое пересохшее горло?!

И Киселев слегка застонал.

— Да не стони ты! ...

Шаров грузно сел на край нижней койки.

— Меня только что, чуть не закопали ...

— Кто? — Филин свесил голову со второго яруса и посмотрел на Киселева. — Боря, это ты пытался закопать Андрюху?

Но Киселев только дернул ногой, высвобождая штанинину брюк РБ из-под распластанного зада Шарова.

— Наш начштаба и старпом... — тихо и обреченно произнес Андрей. — А вот, какая падла гвозди забивала, я не видел, был под крышкой...

— Где ты был? — полюбопытствовал Киселев.

— Под крышкой… — почти шепотом выдавил из себя Андрюха, и в ужасе похлопал себя по ляжкам ног. — Представляете, меня нашли мертвым... То есть не совсем мертвым... в какой-то грязи...

— Где тебя нашли? — опять переспросил Киселев.

— В грязи ...

Шаров это слово произнес так мягко и задумчиво, что всем показалось, что слово «грязь» так звучать не может.

«Это, наверное, была все-таки не грязь, а жижа, или же грязь, но очень маслянистая», — подумал про себя впечатлительный Филин.

— Я лежал навзничь... С открытыми глазами... Я был недвижим... А эти двое подошли ко мне и без всякой жалости....

— Кто — «эти двое...»? — уже более участливо переспросил Киселев, глядя на бледное лицо друга, сидевшего в ногах.

— Начштаба и наш старпом... — эхом ответил Шаров.

— Эти мо-огут... — послышалось утверждение сверху.

— Андрюха, что ты нам «горбатого лепишь»? То-то он лейтенанта, как на тот свет послал... Теперь сдохнем, не дождавшись! Сам, как с того света с койки рухнул... Теперь он нам страшилки втюхивает!...

— Это не страшилки... Это вещий сон... — как из колодца, донесся голос Андрюхи Шарова.

Лежащие друзья поняли, что их собрат находится не только в полной послеотпускной депрессии, но и в глубоком провале нарколепсии. А это уже беда. Она связана не только с труднопреодолимыми приступами сонливости, но и утратой мышечного тонуса. И срочно нужен антидот. За ним и послали молодого лейтенанта, но он канул в вечность.

Из уважения к другу, возлежавшие попытались изменить позы на более примитивные, но они оказались донельзя неудобными. Пришлось опять вернуть свои тела в гуманный римский ренессанс. Потому как прогрессивное человечество в лице КБ, спроектировало эти испытательно-спальные места до такой степени скромно, что другой части прогрессивного человечества, в лице подводников, ничего другого не оставалось, как-либо спать «по стойке смирно», либо бодрствовать вычурно, по-римски.

Наблюдая за утухающим другом возлежавшие участвующе подбодрили:

— А-аа-а... — не сговариваясь протянули они.

— Интересно, интересно... — добавил кто-то из них.

Шаров слегка посопел, видимо справляясь с ударами «нарколепсии» и, немного оживившись, продолжил:

— Не ожидал я... Не ожидал я такого от старпома! — в отчаянии, но тихо вскрикнул он.

— Да, хряк с ним... Ты дальше рассказывай, — потребовал Филин.

За переборкой каюты послышались монотонные удары, но явно не по железу. Они привели рассказчика в трепет, и он надолго замолчал, прислушиваясь.