Донна Ванлир - Рождественская надежда [litres]

Я собрала его в дорогу и поцеловала напоследок.

– Спасибо тебе, Донован.

– За что? – спросил он, вытирая поцелуй ладонью.

Чтобы слышать, как спустится Мэтью, спать я легла на диван в гостиной. В голове кружились сцены минувшей ночи, а на лице появилась улыбка. Мириам права. Это было чудо, и все мы сыграли в нем свою роль.

Проснулась я крайне помятой и даже пожалела, что легла спать. Одернув занавески на кухне, я увидела, что Мириам уже отправилась инспектировать ремонтные работы в своем доме. Я не слышала, как она прошла мимо меня, и испугалась, что Мэтью тоже ушел. Впрочем, под дверью стояли его кроссовки, так что я успокоилась и поползла наверх в душ. Надев темно-синие трикотажные штаны, белую водолазку и синий пиджачок в тон, я расчесала волосы и заколола непослушные пряди. Немного подкрасившись, взглянула на себя в зеркало. «Сегодня старому сараю потребуется больше краски». Я напудрила щеки и потянулась за своей любимой «Утренней розой», когда в дверь позвонили. Я успела накрасить только нижнюю губу и, отгоняя кота, путавшегося под ногами, помчалась вниз.

На пороге стояла Эрин с ребенком на руках, а чуть позади нее мама Лоис с пакетом подгузников. Забрав Гэба, я провела их внутрь и выпалила:

– Короче говоря, прямо сейчас в твоей комнате спит Мэтью!

Эрин рухнула в кресло, а Лоис, не находя слов, изумленно замерла.

– Он здесь? – спросила Эрин. – Серьезно, он тут, дома?

– Он дома. – Я посмотрела на Гэба и поцеловала его. – Малыши появляются на свет, а дети возвращаются домой. Настоящее Рождество!

– Я хотела собрать кое-какие вещи, но, пожалуй, зайду в другой раз.

– Ну что ты, оставайся. Познакомишься с моим сыном.

– Не будем вам мешать, – сказала Лоис. – Мы зайдем позже.

– Ты вернешься в «Лейтон и партнеры»?

– Вернусь уже во вторник, – кивнула Эрин, закинув подгузники на плечо. – Джоди сказала, что скоро им понадобится человек на полную ставку. Не хочу упускать такую возможность. – И, коснувшись носика малыша Гэба, добавила: – Начинается новая глава нашей жизни.

Кажется, мы все кое-что узнали о новых началах и возвращении к истокам.

За годы работы со своими подопечными я поняла: люди готовы к переменам только тогда, когда они больше не в силах жить по-старому. Назовите это как угодно – озарение, пробуждение, порыв души, – но что-то заставляет тебя встать на ноги, порой даже впервые в жизни, и ты понимаешь, что пришло время меняться.

Именно так случилось с Мэтью: он позвонил в сообщество Анонимных алкоголиков не потому, что его заставила я, а потому что он осознал, что жить так больше не может. В то утро, когда он открыл «Желтые страницы» в поисках номера сообщества, в голове у него загудело, а во рту пересохло. Однако порой, чтобы прийти к новой жизни, ты просто обязан начать немедленно.

В понедельник Мэтью проснулся в своей квартире. Выпив полкоробки апельсинового сока, чтобы унять сухость во рту, он простоял минут десять под душем и принял пару таблеток ксанакса. На собрание анонимных алкоголиков в церкви он пошел один – ему казалось, что так будет правильнее. С лестницы, ведущей в церковный подвал, сильно несло табаком. На ней выстроились участники встречи, жадно вдыхая последнюю затяжку. Прорвав дымовую завесу, Мэт спустился по лестнице; железная дверь за ним захлопнулась. Темным коридором он прошел в зал, и, обнаружив при входе столик с кофе, налил себе чашечку.

– Новенький?

Обернувшись, Мэт увидел незнакомого мужчину в водолазке и штанах цвета хаки.

– Ага.

– Добро пожаловать, – сказал незнакомец, размешивая сливки.

– Представляю, что люди наверху думают по поводу всего этого, – протянул Мэт, разглядывая прокуренные занавески и пятна кофе на ковре.

– Не так уж и плохо думают, – пожал плечами мужчина, – раз пускают нас каждую неделю.

Собрание начиналось, и мужчина в водолазке кивнул, приглашая Мэта садиться, – металлические стулья стояли в зале двумя полукругами. Стараясь вести себя незаметно, Мэтью сел за колонной во втором ряду, рядом с громоздкой трубой системы обогрева, и погрузился в изучение своих ногтей.

В зале собралось не меньше пятидесяти человек. Среди них были механики и управляющие банком, косметологи и корпоративные тренеры. Люди в костюмах и фланелевых рубашках, в служебных халатах и простых джинсах, люди, одетые в шелк и камуфляж. Подростки и семидесятисемилетние старики. Они были совершенно разные, и объединяло их только одно – желание начать жить заново.