Ведат Кокона - По волнам жизни

— А знаешь, что я с тобою сделаю? Бог мне свидетель — я тебя уничтожу! Смотри, видишь Его там, наверху? — Он показал тем же пальцем на висевшую над столом фотографию Зогу.

— Именем Его Величества, Зогу Первого, клянусь, что я с тобой расправлюсь! И немедленно!

Он опустил руку, засунул большой палец за ремень мундира и раздраженно спросил:

— Кто жил в твоем доме в прошлом году?

— Кто жил?

— Да, кто жил?

— В прошлом году?

— Нечего повторять за мной вопросы. Я тебя спрашиваю, а ты отвечай. Ясно? Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Отвечай кратко, у меня нет времени.

Ольга сделала вид, что старается вспомнить, и ответила, не поднимая головы:

— Не могу припомнить.

Хайдар еще больше рассвирепел:

— Отлично помнишь! Но если не хочешь мне сказать, я тебе помогу. В прошлом году в твоем доме жил Али Кельменди.

— Зачем же спрашиваешь, если знаешь?

— Чтобы услышать это, коммунистка, от тебя самой!

Ольга посмотрела на него с презрением:

— Ты прав. В прошлом году у меня действительно жил Али Кельменди.

Назвав это имя, она невольно улыбнулась, но тут же спохватилась и сделала серьезное лицо. Хайдар заметил ее улыбку и злобно спросил:

— А ты знаешь, кто такой Али Кельменди?

Ольга снова улыбнулась и произнесла без всякой робости:

— Знаю. Это был хороший, сердечный человек и тихий жилец. За комнату платил аккуратно, в срок, никогда меня не стеснял. Наоборот, был в доме своим человеком. Ко мне относился как к сестре, и я его любила как брата!

Хайдар Адэми иронически усмехнулся:

— Меня не касается, кто из вас кого любил и почему… Вы, женщины, вообще любвеобильны…

Ольге хотелось бросить ему в лицо: «Врешь, негодяй, ты-то отлично знаешь, что это не так, я тебе это уже доказала однажды…» Но она сжала губы и промолчала. А Хайдар, подняв кулак, словно собираясь ее ударить, хмуро процедил:

— Али Кельменди — сосланный сюда правительством коммунист, большевик, враг Его Величества. Кто привел его в твой дом?

Ольга решительно ответила:

— Он пришел ко мне сам.

— Неправда, — отрубил Хайдар Адэми.

— Так же как однажды пришли и вы…

— Неправда, — повторил Хайдар.

— Так же как приходят все, кто ищет комнату. Как пришли однажды вы. У меня две комнаты. Когда они пустуют, я их сдаю людям, которые нуждаются в жилье и просят меня об этом. И никогда не проявляю любопытства, не интересуюсь, кто они такие и откуда. Разве я вас о чем-нибудь спросила? А разве я вас знала?

— Неправда, — повторил еще раз Хайдар Адэми, и в его глазах опять сверкнула злоба. — Али Кельменди пришел к тебе не сам, потому что ему нечем платить за жилье. Его сюда сослали, у него не было ни гроша в кармане. Откуда ему было взять деньги, чтобы платить за комнату по два доллара в месяц?

Он помолчал, насмешливо посмотрел на Ольгу и вкрадчиво спросил:

— А может быть, он спал в твоей комнате, раз уж ты так сильно его любила?

На Ольгу будто обрушился потолок. От этих оскорбительных слов она вся содрогнулась. К горлу подступил комок, на глаза навернулись слезы. Она быстро опустила голову и прикусила нижнюю губу.

— Та-а-к, — протянул Хайдар Адэми и снова зашагал от стола к стене и обратно, — понимаю… Насильно мил не будешь… Один люб, другой нелюб. Тому, кто платит, — ничего, а тому, кого любишь, — все, даже бесплатно.

«Господи, когда же кончится этот срам?» — думала Ольга, стоя все в той же позе, опустив голову, кусая губы и стараясь не разрыдаться.

Хайдар снова встал перед нею и повторил вопрос голосом, в котором звучала угроза:

— Я тебя спрашиваю, кто привел его в твой дом?

Ольга подняла глаза и, спокойно выдержав колючий взгляд жандарма, не ответила ему ни слова. Хайдар понял, что эта женщина — крепкий орешек, но, желая все-таки получить от нее кое-какие сведения, изменил тон:

— Скажи, кто привел к тебе Али Кельменди, и я освобожу твоего сына.

Теперь Ольга уже не сомневалась в том, что начальник жандармерии ничего не знает точно и пытается выяснить через нее имена товарищей Али Кельменди. Ей показалось, что с нее спала давившая на плечи тяжкая ноша, и, стараясь глядеть Хайдару прямо в лицо, она сказала:

— Вы правы, его привел ко мне какой-то мужчина.

Ширококостное лицо жандарма прояснилось. Щеки его, синие от густой поросли, хотя он регулярно и тщательно брился, растянулись в улыбке, образовав у рта глубокие складки. Холодные злые глаза уставились на Ольгу, которая была совершенно спокойна. Он шепотом спросил: