Ведат Кокона - По волнам жизни

Впереди шел Таки, друг Теля, самый спорый ходок, за ним — Гачо, Тель, Василь, который нарушал мирный покой этого утра, отшвыривая в сторону тяжелые камни с таким неистовством, будто сводил с кем-то старые счеты; остальные следовали за ним гуськом по узкой тропинке с примятой предыдущими путниками травой.

Время от времени, когда группа уставала идти молча среди проснувшейся природы — казалось, очарованной собственной прелестью, многоцветием и сверканием занявшегося дня, — Василь Таселлари начинал петь. Он очень любил «Песню соловьев» и затянул ее на этот раз так громко и азартно, что мелодию подхватило эхо и унесло далеко в горы:

Когда он закончил этот куплет, товарищи подхватили следующий и засвистели — да так, что вспугнули воробьев и дроздов, сидевших в кустах покрытого росой терновника. Малиновки, канарейки и щеглы, замолкнув, вспорхнули с деревьев. Люди перестали петь, но шли все тем же, заданным песней шагом — энергично, в ногу, — и лес снова погрузился в ту сладостную тишину, в которой можно было услышать то щебетанье птиц, то шелест листвы, то легкий шум упавшей сухой ветки.

Кто видел живописные места Корчинского округа, горы, покрытые высокими красивыми елями и соснами, этим украшением бессмертной природы; кто видел пахнущие смолой хвойные деревья, что тянутся ввысь, подобно пирамидам, или, красуясь пышной кроной, простирают во все стороны света свои ветви с тонкими иглами, роняя их на землю, где они образуют покров, шуршащий под ногами; кто вдыхал чистый ароматный воздух этих лесов, где словно с каждой минутой молодеешь и обретаешь новые силы; кому хоть раз довелось бродить, опьяненному и очарованному прелестью природы, под сенью этих сосен или сидеть в их тени, утоляя жажду родниковой водой, — тот никогда не забудет этих мест, прекрасных родных мест своей отчизны. Он будет с грустью вспоминать их всю свою жизнь, мечтая снова вернуться туда, чтобы помолодеть и обновиться там, как в волшебном животворном источнике.

И вот наконец группа садится возле родника с холодной и чистой струйкой воды, под которой можно удержать палец не больше нескольких секунд — так он немеет, что кажется, вот-вот отвалится. Люди расстилают платки и салфетки, в которых была завернута еда, открывают бутылки с вином и ракией и принимаются с аппетитом за завтрак после проделанного ими долгого пути. Они вышли из города затемно, а пришли сюда лишь через пять часов. Каждый принес еду, приготовленную матерью, сестрой или женой. Одни захватили с собой вареные яйца с солью и душицей, колбасу, ветчину; кто-то взял с собой вареное мясо, кто-то баночку сардин или вяленую треску. Кому-то положили пирог с луком-пореем, оставшийся после вчерашнего ужина. Другие взяли с собой маслины и брынзу, зеленый лук и чеснок. Всю эту еду они объединили и разложили возле бутылок с вином и ракией. Глядя на такой живописный стол, представляешь себе, что его сервировали не люди, а этот древний таинственный лес, согреваемый лучами солнца и притихший, кажется, для того, чтобы послушать разговор своих гостей.

Широкоплечий мужчина с затылком боксера, сидящий у накрытого лесом стола и приглаживающий рукой волосы, — Василь Таселлари. Того, кто постоянно откидывает со лба мешающие ему пряди, зовут Дори Йорганджи. Этот умный, славный, симпатичный молодой человек лет двадцати пяти служит подмастерьем у Лони, одного из лучших портных Корчи. Рядом с ним сидит яростный курильщик Таки Ндини с желтыми от табака пальцами и окурком цигарки в углу рта. Чуть дальше устроился Васк Любонья, ученик сапожника, заядлый спортсмен — каждый день после работы он до самой темноты играет в футбол. Справа от него — Стефанач, помощник приказчика у одного богатого лавочника, а тот, что с особым удовольствием смакует ракию, самый старший из всех, — Цутэ Дишница. Ему уже стукнуло пятьдесят. Его лоб испещрен морщинами, у губ пролегли глубокие складки, на лице — печать пережитого. Цутэ Дишница — очень хороший каменщик, мастер своего дела. Но когда у него нет работы, а это случается часто, он дробит камни на прокладке дорог за три-четыре лека в день. И хотя Дишница уже немолод, у него легкие и быстрые ноги: по воскресеньям зимой и летом он вместе с молодыми бегает в горах. И не уступает им. Последний из сидящих в ряду — Гони Бобоштари — обладатель приятного голоса, нежного, как звук гитары. Говорят, что, когда он с друзьями поет под окнами корчарок серенады, девушки не могут удержаться от вздохов….