Ведат Кокона - По волнам жизни

— Если удастся детей сосватать, — сказал Хасану Тара, — Шакир-ага, конечно, пошлет Исмаила во Францию на свои деньги.

Сказал и подбадривающе улыбнулся: сам-то он нисколько в этом не сомневался. А через три дня Тара Мулла Селим, приехав из Гирокастры, снова встретился с Хасаном Камбэри и снова завел разговор о женитьбе. Но теперь уже по-деловому. Шакир-ага дал согласие на брак своей дочери с Исмаилом и обещал снабжать его деньгами для учебы в Сорбонне, если дело между ними сладится и если тому не назначат стипендию. Но Хасан попросил подождать два дня — до среды, потому что хотел побеседовать с сыном: ведь ему предстояло жениться, за ним и последнее слово.

— Времена изменились, Тара, — сказал он свату. — Трудно теперь с сыновьями. Не очень-то им нравится, если судьбу решают родители.

Они распрощались, и Тара стал ждать ответа.

— Ну что же, сынок, раз не дали стипендию, тебе не остается ничего другого, как жениться на дочери Шакир-аги, — посоветовал Исмаилу отец, наливая ему анисовки. — Тара мне очень хвалил эту девушку, да и где мы найдем тебе более подходящую невесту, скажи?

Исмаил уставился на стопку, обдумывая слова отца. Ему казалось, что они доносились из какого-то другого мира. Как мог он обещать жениться на девушке, которую даже не видел?

Так он и ответил отцу. Но Хасан повернулся к жене, молча смотревшей на Исмаила, и заговорил с легкой усмешкой:

— Можно подумать, что я видел мою королеву до нашей помолвки! А вот, гляди-ка, поженились так же, как наши родители, и счастливо прожили целую жизнь. Верно я говорю, жена? — Хасан никогда не обращался к ней по имени, как, впрочем, и Джемиле к нему, — таков был обычай. Если муж ее звал, то во втором лице или говорил ей «жена».

Джемиле широко улыбнулась:

— Да, очень счастливо прожили. Только теперь времена другие. Молодые не хотят жениться, как мы, — норовят сперва посмотреть друг на друга. Эх, можно подумать, если женятся по своей воле, от этого будут счастливее!

— А ведь тебе, Исмаил, повезло в самый подходящий момент.

— Он просто в рубашке родился, — подхватила жена. — Очень пеклась я всегда о твоем ученье, сынок, и о твоих успехах. Все сны мои были об этом, а сны у меня всегда сбываются.

Исмаил сидел, размышляя над словами родителей, гладил светлую головку Манушате, не отрывая взгляда от стопки. Отец прервал его размышления — поднял свой стакан, поднес его к стопке Исмаила и чокнулся:

— Пусть пошлет тебе бог хороших наследников, сынок!

Поскольку Исмаилу предстояло отправиться через месяц во Францию, Шакир-ага уведомил его семью о том, что до отъезда надо совершить обручение и установить размер нидьяха {71} 71 Нидьях (тур.) — у мусульман сумма, которую выплачивал по брачному контракту муж жене (или жених невесте) в случае расторжения брака (или помолвки). . Помолвку назначили через неделю, а подписание контракта — через две.

Хасан Камбэри давно уехал из Гирокастры, но там осталось довольно много родни — его братья и братья жены, племянники и, кроме того, друзья Исмаила.

В день помолвки двадцать пять мужчин и шесть мальчиков со стороны жениха направились в дом Шакир-аги, чтобы обменяться подарками, как заведено при обручении. У ворот их встретил дядя невесты по отцу, у входной двери — ее дядя со стороны матери. Шакир-ага ждал их у порога и всем по очереди пожимал руку.

Мужчины вошли в комнату и заняли места по старшинству. Слуги обнесли их вареньем. Отведав его, гости обратились к родным невесты:

— Пусть всем нам на радость бог пошлет молодым наследников!

Выпили по чашечке турецкого кофе и посидели молча. Потом пристроились к вынесенной на середину комнаты синии {72} 72 Синия (тур.) — большой круглый поднос из меди или латуни. Установленный на подставку, служит столиком для угощения. и принялись за угощение. Вокруг блюда с хасудэ {73} 73 Хасудэ — сладость из картофельной муки, масла и сахара. были расставлены вазочки с очищенным миндалем и конфетами.

Гости ели, разговаривали, смеялись и украдкой прятали в карман кто кофейную чашку, а кто ложку. Так требовал обычай. Хозяева делали вид, что ничего не замечают. Через некоторое время дядя Исмаила по отцу и дядя невесты со стороны матери одарили друг друга шкатулками, завернутыми в шелковые платки, обменялись рукопожатием, поздравлениями и улыбками.

Потом дядя невесты вышел во двор. За ним последовали женщины. Тетушка Хасибэ, сестра невестиной матери, развязала на подарке красную ленточку и вынула из платка серебряный ларец. Из него убрала вату, потом достала кусочки сахару и рис, которые раздала присутствующим, а затем извлекла золотую монету в пять лир на золотой цепочке. Тетушка Хасибэ подняла украшение, чтобы его было хорошо видно. Медальон всем понравился.