Джеймс Фрей - Миллион мелких осколков

Двадцать один год. Три страницы. Напивался, обкуривался, был арестован, раз или два навалял кому-то, раз или два наваляли мне, изменял, лгал, обманывал, использовал женщин, спал с проститутками, брал деньги, тратил больше, чем брал, мои лучшие друзья – алкоголь и наркотики, людей, которые пытались остановить меня, посылал на хер, требовал, чтобы отстали. Заставлял девушку нюхать кокаин с моего члена. Она была кокаиновая наркоманка, и я давал ей наркотики в обмен на ее тело. Она позволяла мне делать с ней все, что захочу, и я пользовался этим очень часто. Наркотики и ее тело. Я приставил пистолет к голове человека. Пистолет не был заряжен, но чувак-то этого не знал. Он ползал на коленях и умолял пощадить его. Взял пистолет я по наущению одного барыги, который хотел меня проверить, а мне требовалось его доверие, потому что требовался его товар. Тот чувак украл у барыги дозу, и я спустил курок незаряженного пистолета у его виска. Мужик нассал в штаны, обоссал весь пол, и барыга вытирал лужу его лицом, а я смотрел.

Двадцать два года. Две страницы. Мой арест, тот самый, в Огайо. За который мне предстоит расплатиться сейчас тюремным сроком. В Париже одна девица заявила, что я отец ее ребенка. Я не был им. У меня на нее особо не стояло, и я с ней ни разу не кончил. Она плакала и умоляла признать ребенка, но я не был его отцом, поэтому вышвырнул ее из своей квартиры. Через пару дней в баре ее подружка подкралась ко мне с бутылкой, но я уложил ее на пол. Когда она поднялась, я пнул ее в задницу и сказал, что, если приблизится ко мне, отметелю в хлам. Другая приятельница привела меня к себе домой однажды вечером, встретив на улице. Я обоссал и облевал ей весь пол и даже диван. Когда проснулся, прихватил бутылку водки и ушел. Больше эту приятельницу никогда не видел и ничего о ней не слышал. В лондонском баре огрел человека стулом. Он пролил коктейль на мой стол, и я ударил его, когда он повернулся спиной. Я не стал дожидаться, чтобы узнать, что с ним. Меня никогда не интересовало, какой урон я причинил.

Заканчиваю писать. Кофе выпит, пачка сигарет выкурена. Смотрю на стопку бумаги, пересчитываю страницы, их двадцать две. Двадцать две страницы заполнены проступками, грехами и прегрешениями, неверными шагами и ошибками. Двадцать две страницы злости, обиды, наркомании, ненависти к себе и Ярости. Двадцать две страницы документируют мою позорную, постыдную и жалкую жизнь. Двадцать две страницы.

Я читаю эти страницы. Медленно, внимательно. Пока читаю, думаю, не упустил ли чего-то, не забыл ли чего-то, не боюсь ли с чем-то столкнуться или в чем-то признаться. Я хочу примириться со своим прошлым и оставить его позади. Может, есть что-то, что я забыл, выпустил из виду, что пугает меня. Да, есть один случай. Один случай пугает меня. Я никогда не говорил об этом. Никогда никому не рассказывал, что я сделал с тем типом, как изувечил его, когда полностью отказали тормоза. Это воспоминание преследует меня.

Я беру стопку исписанных желтых листов, сгибаю пополам и кладу в карман. Беру ручку, блокнот, встаю со скамейки и иду по траве, солнце садится. Ветер начинает задувать. Он больше не шепчет, он свистит, свистит, кровавый убийца. Открываю раздвижную дверь, подхожу к шкафу. Кладу блокнот и ручку на полку.

Отделение заполнено людьми, которые отдыхают перед ужином. Я ни с кем не заговариваю. Поднимаюсь по лестнице, прохожу в свою палату, иду в ванную, встаю перед зеркалом. Я описал грехи своей жизни, они лежат у меня в кармане, теперь хочу проверить, способен ли я посмотреть себе в глаза. Вижу, как дрожат губы. Перевожу взгляд на нос, потом на черные ресницы под глазами, потом добираюсь до глаз. Светлая зелень. Переходит в грязно-зеленый цвет. Для зеленого он недостаточно чист. Я всматриваюсь в зелень. Есть одно воспоминание, которое мешает мне смотреть себе в глаза. В себя самого. В свое прошлое, которое лежит у меня в кармане. Тот ублюдок в Париже. Только он, больше ничего.

Я отворачиваюсь от раковины, выхожу из ванной. Иду в столовую, ужинаю вместе с Майлзом и Майклом. После ужина иду на лекцию, но не слушаю ее. После лекции возвращаюсь к себе в палату.

Пытаюсь читать, но читать не могу.

Ложусь в постель и пытаюсь заснуть.

Заснуть не могу.

Одно воспоминание.

Преследует меня.

До сих пор.

Я сплю всю ночь напролет, не просыпаясь. И без приема каких-либо веществ. Уже вторую ночь сплю без просыпа, не накачавшись наркотиками и алкоголем. Это просто рекорд.

Просыпаюсь утром, ранним утром. Уже не темно, еще не светло. Утренние сумерки. Серые, как угасающая грусть, как нарастающий страх. Уже не темно, еще не светло.