Лиза Ко - Беспокойные

Нейт и Роланд увидели Дэниэла и переглянулись. Песня оборвалась.

— Что происходит? — спросил Дэниэл. — У нас будет второй гитарист?

— Жопу поднял — место потерял, — ответил Нейт. — Вот что происходит.

Роланд подошел и понизил голос:

— Я не могу играть в группе с ненадежным человеком.

— Я завтра выступлю.

— Опять передумаешь, — покачал головой Роланд.

— Не передумаю, клянусь тебе. Я не пойду в Карлоу.

— Уже поздно, — пропел фальцетом Нейт.

Роланд пронзил его взглядом, потом вывел Дэниэла за дверь и начал ее закрывать.

— Прости.

Понадобилось меньше десяти минут, чтобы собрать свои шмотки в гостиной Роланда и сунуть в рюкзак. Он оставил «Страт» и забрал свою акустику, прошел по Лафайет мимо покерного клуба и свернул на Бродвей. Надел наушники и выкрутил звук, чтобы в музыке мир стал громче, и великолепный реверб огней мерцал, как сахарные солнечные вспышки, пока он слушал голоса Боуи и Фредди Меркьюри в Under Pressure:

Без музыки мир был плоским, блеклым, слишком очевидным. Дэниэл сделал еще громче, пока его не омыли краски и звук, пока не остались только огни, возможности и полет — как когда гитара переводила послания его мозга. Он шел по Юнион-сквер, через Флэтайрон, мимо людей на верандах ресторанов, компаний подростков-скейтбордистов, туристов, вцепившихся в карты метро, смеющихся пар. Геральд-сквер — сетевые магазины; Таймс-сквер — еще туристы. На Коламбус-серкл он опустился на скамейку и положил чехол с гитарой. Он всё запорол.

Всю ночь он попивал разбавленный кофе в кабинке закусочной, набирая злобные сообщения Роланду и тут же удаляя перед отправкой. Послал сообщение Энджел: «Привет, у тебя всё ок?» Он писал ей каждые несколько дней, но она никогда не отвечала. Недалеко был Порт-Авторити; он бы мог купить билет на автобус и оказаться в Риджборо уже через пару часов. Но обвинения Роланда не шли из головы. Он не знал, чего хотел, и не знал, как узнать.

Утром он поехал на поезде N в Сансет-парк, съел миску фо во вьетнамском ресторанчике, убил еще пару часов в кафешке, потом направился к единственным людям в городе, которые могли пустить его переночевать.

Вивиан стояла на крыльце, поливала горшок с желтыми и красными цветами.

— Деминь? — Она пригляделась к его рюкзаку и гитарному чехлу.

— Привет, Вивиан. — Ее глаза были в тени лаймово-зеленого козырька с надписью «Вирджиния-Бич», так что Дэниэл не мог разобрать их выражения. — Майкл дома?

— Он сейчас на учебе, — ответила Вивиан на фучжоуском. — Вернется позже. Ты зайдешь?

— Мне нужно где-то переночевать. Сегодня.

— Ладно. Отнеси сумку в гостиную.

Так он и оказался на кухне с Вивиан, помогая готовить. Тимоти и Майкл вернутся к ужину, сказала она. Дэниэл посмотрел на часы на стене. Только два часа. До ужина еще далеко.

Сидя за деревянным столом, он нарезал на доске чеснок и имбирь, пока Вивиан пассеровала куски говядины. На столе лежала стопка почты — флаеры местных предприятий на английском и китайском, сверху — реклама иммиграционного юриста с конторой на 8-й авеню, в сопровождении фотографии женщины с агрессивно отбеленными зубами. Вот какой была бы его жизнь, если бы он остался Деминем Гуо, если бы мать и Леон не разъехались. Приходили бы на семейные ужины с Вивиан и Тимоти.

— Леон говорил, что общался с тобой, — сказала Вивиан, пока шипело мясо. — Говорил, он был рад тебя слышать.

— Он дал мне номер матери. — Когда Вивиан не сделала замечания насчет его китайского, он решил говорить на нем и дальше — с паузами, чтобы вспомнить и выбрать правильные слова. — Я ей звонил. Я с ней разговаривал.

Он рассказал Вивиан, что его мать снова вышла замуж, но не сообщила о нем мужу.

— До сих пор не знаю, куда она поехала после Нью-Йорка. Была ли она во Флориде.

Вивиан перевернула кусочки мяса металлическими щипцами, потом переложила на тарелку с бумажным полотенцем.

— Вряд ли. Ну-ка, давай.

Дэниэл подал доску, и она ссыпала чеснок и имбирь лезвием ножа в кастрюлю и размешала деревянной ложкой. Кухня заблагоухала.

— Но почему она тогда оказалась в Китае?

— Не знаю, но она бы не уехала без тебя. Она только о тебе и говорила, всё время. — Она вернула ему доску, теперь с морковкой. — Нарежь мелкими дольками. — Она положила говядину в кастрюлю, залила водой, накрыла крышкой. — Мы обсуждали наши планы на тебя и Майкла. Она курила… — Вивиан изобразила, как вынимает сигарету изо рта с локтем на отлете, со взглядом в сторону, как его мать. — Вечно курила и говорила этим своим голосом — не голосом, а голосиной. И у нас на маленькой кухне стояли огромные кружки с чаем. Мы мечтали, что Майкл станет врачом, а ты пойдешь работать на телевидение.