Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 2

Днем баба Настя, несмотря на общее сопротивление, еще раз этак пять рассказывает нам свой триллер с неожиданной развязкой:

— А гроб-то кто вынес…

Два часа ночи. Кажется, не тошнит. Болит голова.

Температура тридцать семь и два.

Ночью не спала.

Утро. Я читаю книжку и по привычке меряю температуру. Медсестры проходят мимо. Меня больше не замечают — словно меня и нет здесь. Может, это правда, и меня все-таки нет, ничего вчерашнего. Галя вздыхает и идет чистить зубы.

Мне скучно, жарко и беспокойно, хочется побежать куда-нибудь или повиснуть на пляжной пальме. Пока я раздумываю, что выбрать, утренний Л. А. спрашивает у Гали, как она, меряет давление. Потом подходит ко мне:

— Вы как?

— Нормально.

— Хорошо.

Л. А. вопросительно на меня смотрит, я жму плечами — а что?

Он уходит.

Я решила сначала поплавать в коридоре, а потом повиснуть на пальме, поэтому немедленно убегаю. Еще я надеюсь спрятаться и не снимать швы — наверняка больно. В конце концов швы же могут сами повыпадать, если им не за что будет держаться, как думаешь, правая нога?

— Ну ты и дура, — шепчет мне правая нога, переставая сгибаться в коленке.

— Сама дура, — огрызается левая, забегая вперед, — это больно.

— Это тебе больно, ты ее нога, а я нет.

— Заткнитесь обе, уши от вас вянут, — сержусь я, — что за ноги пошли?

Голос Л. А., появившийся за правым ухом, зовет снимать швы, когда до пальмы остается два шага.

— Доорались? Теперь моя очередь.

— Все вместе пойдем, мы с тобой.

Им, конечно, плевать на меня, на мои страхи… на то, что мне хотелось повисеть на пальме, когда найду свое имя, пожалуюсь кому-нибудь. Танцующая медсестра разматывает эластичный бинт и дает мне его скручивать, сама разрезает обычный и берет какую-то жуткую штучку в руки. Я роняю бинт и закрываю лицо руками. Л. А. нет, буду орать без него хотя бы. Ничего не чувствую, может, у меня голова кружится? Нет, не кружится, я сажусь, пытаюсь подхватить бинт и заодно подсматриваю: медсестра, не переставая пританцовывать, вынимает из ноги коричневые, похожие на засохших червячков нитки. Это нитки? Я бы сказала, козявки. Или это мурашки? Мурашки мне ведь обещали, кто знает, что Зеленое Облако имел в виду. У врачей же — терминология.

— Лежите, — просит медсестра, приподнимая очередную козявку — не вставайте.

Почему же не больно?

— Ну что, вам все швы снимать или парочку оставить на память? — спрашивает появившийся Л. А.

— Оставить, конечно! — с тайной надеждой говорю я, это ведь мои козявки.

— Оставим? — спрашивает он медсестру. — Больная согласна, а то она нас быстро забудет.

— Я вас не забуду, — сообщаю я со знанием дела.

— Вы нас забудете уже завтра, — утверждает Л. А.

— Я про вас напишу, — обиженно говорю я, — и про фламинго тоже. Когда не помню — я все записываю в блокнот.

— У нас там книга есть, можете написать, как вам здесь понравилось, — делая вид, что про фламинго он ничего не знает, рекомендует Л. А.

— Ладно. Напишу, что сильно понравилось. Вашей книги не хватит.

— У вас с ногой все нормально.

Я лежу без блокнота, слушаю быструю инструкцию Л. А. по ее использованию. Это очень важно, потому что дальше буду с его ногой одна.

— Два часа не ходить, и потом, напомните, чтобы я дал рецепт на трикотаж.

— А на пальме можно повисеть?

— Не сегодня.

Закинув ноги на первую линию горизонта, я вписываю в блокнот все, что смогла запомнить, — получается меньше, чем сказал Царь, возможно, у меня началось предсказанное беспамятство.

«Через два часа нужно написать в царской книге отзыв», — пишу я в блокнот, вырываю листок и ем его. По примете — так я ничего не забуду.

Л. А. приносит мою выписку и разноцветный больничный. Я открываю рот, но Царь предлагает сначала прочитать, а потом задавать вопросы, и уходит.

Я несколько раз читаю, как меня зовут, не вижу расхождений с тем, что было до «Завтрашней Вены», и берусь за эпикриз — ага, это то мелкое, что вчера висело на экране. Нахожу опечатку и читаю дальше. Рекомендации — та-а-ак мало! В перевязочной было больше раза в два и немного не хватило. Пять пунктов: наблюдаться, бинтоваться, гелиться, выпивать курсами таблетки и повторная госпитализация через две недели.

— Что это? — кричу я.

— Что там? — спрашивает Галя.

— Повторная госпитализация через две недели для оперативного…

— Ты успокойся, — говорит Галя, — небось шаблон один. Сейчас придет, спросишь. А вообще — ты о последствиях знаешь?