Татьяна Беспалова - Похищение Европы

Его речь прервала автоматная очередь, короткая и оглушительная. Кто-то сделал ровно пять выстрелов совсем близко. Звуки доносились именно с той стороны, откуда появился Георгий.

— Что там? — подпрыгнула Наташа.

— Осада… засада… обложенно… — Гога путался в словах и заметно волновался.

Он с опаской посматривал на подлесок, но ни человеческих голосов, ни возни слышно не было. Ни одна ветка не шелохнулась в этом пустом лесу. Чаща снова погрузилась в тишину.

Наташа запрыгнула на водительское сидение и поставила рычаг в положение драйв. Заметив её движение, Гога снова перегородил своим телом проселок.

— Няма да позволя [72] Я не позволю… (болг.) , — категорично заявил он.

Надо притвориться покорной. Может быть, сдать немного назад, отдалиться от этого сытого туловища, а потом… Наташа включила заднюю передачу. «Ситроен» медленно пятился до тех пор, пока не уперся задним бампером в колючие заросли на обочине дороги. В этом месте полотно как раз круто изгибалось влево. Раздосадованный Гога сдернул с головы бейсболку.

— Кой прави това? Поверете кола жена!.. [73] Кто так делает! Вот и доверьте автомобиль женщине! (болг.)

Гога выдернул Наташу из машины, потом не без усилий затолкал своё грузное тело между рулем и спинкой водительского сидения. Задорно ворча, он включил переднюю передачу. Наташа сиганула в заросли в тот момент, когда «Ситроен» начал движение вперед. Она продиралась вверх по склону, в том направлении, откуда послышалась очередь. Где-то сзади взрыкивал движком её «Ситроенчик». Похоже, Гога пока не заметил её маневра. О, нет! Ей не нужны опекуны и помощники! Она всё сделает сама! Она спасёт свою дочь!

Путь в гору через заросли показался ей удручающе долгим. В последний момент, когда она стала сомневаться в правильности выбранного направления, совсем рядом прогрохотала вторая очередь. Бах, бах, бах — три выстрела и Наташа выскочила на небольшую поляну. Посредине, обнесенный невысоким, сложенным из «дикого камня», забором стоял сказочный домик. На фоне беленых стен были хорошо различимы яркие пятна расписных ставень и крашеная синей краской дверь. Края дерновой крыши едва не касаются земли. Печная труба, кривоватая и почерневшая, походила на указательный палец старого крестьянина. За плетнем — персиковые деревья, черешни, сливы и несколько хорошо ухоженных лоз, дворовые постройки, убранный огород. Солнышко прикрылось облаками. Над пейзажем повисла дымка вечернего тумана. Сказочная картинка, если бы не одно обстоятельство: вокруг изгороди бродили, сбиваясь в группы, сидели, ползали одетые в камуфляж люди с опознавательными значками спецназа. Они ровным счётом ничего не предпринимали, только время от времени постреливали из автоматов — сбивали дёрн с крыши, решетили стены деревянных построек. Зачем?

— Действительно, засада! — проворчала Наташа.

Она не успела сделать и пары шагов в сторону ограды. Кто-то приемом завзятого регбиста сбил её на землю и придавил, и зажал рот рукой, пресекая крик, и зашептал в ухо со знакомой горячностью:

— Это я, Спас. Не кусайся, Ната. Наши девочки в доме. Сейчас я освобожу твой рот от своей ладони, но ты не станешь кричать. Да?

Наташа постаралась кивнуть. По счастью, Спас правильно понял её, убрал ладонь, ослабил хватку.

Наташа давилась слезами.

— Рано плакать. Перестань. Обе живы. Я их видел.

— Ты был внутри? Как Надя? Ах, прости. София!

Тело перестало повиноваться ей внезапно. Содрогалось в рвотных порывах, дергалось, болело. Она цеплялась за что-то мягкое, пытаясь обрести опору, вынырнуть, вздохнуть. Глаза её ослепли, остался только слух. Она слышала глухие звуки шагов, голоса, причитания. Говорили только на болгарском языке, но душевное смятение не мешало ей понимать каждое слово.

— Вливай ей в рот, — говорил кто-то. — Это просто истерика.

— Что в бутылке? — отвечал Спас.

— Ракия! Что же ещё? Не медли. Надо бы ещё водичкой сбрызнуть.

Её рот наполнился обжигающей влагой. Слезы полились водопадом. Она сглотнула раз, и другой, и третий. Живот наполнился приятной теплотой. Спазм ослабил хватку и рассыпался. Она разжала пальцы.

— Ну вот! Слава Господу! — проговорил где-то совсем рядом невидимый пока Спас. — Зачем так убиваться? Софии уже удавалось один раз сбежать от них. Она-то и сообщила о случившемся.

— Но как же она… Зачем она вернулась в ад?

— Ооо!!! Это же моя дочь. Она преданный друг. Она вернулась, чтобы быть рядом с Надей.