Петр Шабах - Вода с сиропом

Все, теперь я его никуда не пущу. Никакого страха, решение было неожиданным и приятным, и давно забытая дрожь пробежала по ее спине.

Чтение не шло. Я стал мысленно представлять себе, как бы все могло произойти в идеальном случае. Одна из тех двух девушек смотрела на меня почти влюблено. Наверное, она смелая, подумал я. Это смелая девушка, которая ничего не боится и всегда добивается своего. Видит же, что я здесь не один, и ей плевать на это. Ее подруга куда-то отошла, а она одна продолжала смотреть на меня.

Все, теперь я его никуда не пущу. Никакого страха, решение было неожиданным и приятным, и давно забытая дрожь пробежала по ее спине.

— вы не одолжите мне крем? — прозвучало в том сне над моей головой. — Он у вас вон там, — показала девушка на полотенце возле меня.

А. стояла на берегу реки и испытующе смотрела на нас.

— Мне кажется, мы знакомы, — продолжала девушка. — Мы не виделись раньше?

— Я бы вас не забыл.

Девушка присела рядом.

— Это ваша девушка?

— Жена, — ответил я тоном, который мог быть истолкован так, будто это ничего не значит, просто такая мелочь, с которой можно нормально жить.

— Вы не могли бы намазать мне спину?

Немного напрягшись, я набрал в ладонь крем и посмотрел на ее загорелую спину, а затем стал нежно растирать. Когда она повернулась ко мне, я ее поцеловал. Она сунула мне в руку бумажку со своим телефоном и сказала: «Вечером».

А., накупавшись, возвращалась назад. Проходя около девушки, внимательно ее рассмотрела. Дойдя до меня, она упала рядом. Сон кончился.

— Она к тебе липнет, парень. Что будешь делать?

— Слушай, я думаю совсем о другом. Я читаю.

Все, теперь я его никуда не пущу. Никакого страха, решение было неожиданным и приятным, и давно забытая дрожь пробежала по ее спине.

Я захлопнул книжку, чтение потеряло смысл.

Встав с подстилки, я пружинистой походкой направился к реке, как будто играл для невидимой съемочной группы. А. продолжала странно улыбаться, и было видно, что она о чем-то размышляет. Она дала мне дойти до берега, потом тоже встала, приставила руку ко рту и закричала на несколько километров вокруг: «Далеко не плавай, ты только что поел!!!»

Когда я через пару минут вернулся, девушки уже не было.

— Довольна? — пробурчал я.

А. грызла яблоко и мило на меня смотрела. Я снова открыл книгу.

Все, теперь я его никуда не пущу. Никакого страха…

Одному моему знакомому повезло и не повезло с тем, что он был отцом известного академика. Не повезло, потому что своего отца он почти не видел — тот все время пропадал где-то за границей. Повезло же потому, что отец каждый раз привозил ему из своих путешествий множество необычных игрушек и старался всячески его ублажать, пытаясь наверстать упущенное.

Они жили на вилле с бесчисленными комнатами и ванной с туалетом на каждом этаже. Всюду на стенах висели картины знаменитых художников, а некоторые работы известных мастеров и вовсе были разбросаны в неподходящих местах. Например, на диване, где мы дрались подушками, валялся Славичек.

Однажды я уговорил друга показать мне всю виллу — от подвала до чердака. Мы ходили от двери к двери, и все мне было интересно.

— Это зал, — говорил друг, — здесь мама проводит свои вечеринки. Отсюда выход в сад, там есть беседка. И бассейн.

У меня захватило дух. Как у кого-то может быть дома бассейн?

— Здесь живет мама, — показал он на двери, — здесь — бабушка, там — дедушка, а там — сестра.

Мы шли по дому, и я смотрел на все с большим уважением. Одна дверь меня сильно заинтересовала. Она была больше и массивнее всех остальных. С первого же взгляда она вселяла уважение и авторитет.

— А кто здесь живет? — спросил я.

— Муж, — ответил он.

Эту историю я вспомнил в ту минуту, когда получил приглашение на родительское собрание. Надо бы побольше заниматься с детьми, чтобы бедняжки не думали, как тот мой друг из детства, что с ними в доме живет «муж». Обычно такие мысли приходят накануне Рождества и ненадолго, а потом опять скрываются на горизонте.

Сначала я ходил туда со скукой на лице, потому что мне там действительно было скучно. Я не любитель ходить на родительские собрания. Они всегда на меня действуют угнетающе.

Но однажды все изменилось. Сегодня я бы, наверное, даже подумал, стоит ли пойти на удачный спектакль какого-нибудь третьесортного театра или все же посетить родительское собрание своих детей.

В тот вечер я не торопясь приближался к мрачному школьному зданию, пиная по дороге камешки. В сумке у меня лежала ручка, блокнот и сменная обувь. Чувствовал я себя препаршиво. Сев за парту, я принялся разглядывать соседние лица.