Йото Крыстев - Зерна гранита

Потом Дору вызвали куда-то по срочному делу, и Надине Лакайо продолжила разговор с нами. Ее игривые черные глаза смеялись, на щеках появлялись ямочки. Короткая стрижка и смуглое лицо делали женщину похожей на озорного ребенка, особенно когда она начинала говорить. Пока Надине знакомила нас с политической обстановкой в городе, я рассматривал ее рабочее место. Старый, тяжелый письменный стол, тяжелые стулья и старые кожаные кресла. На письменном столе лежало несколько книг В. И. Ленина, пистолет. Успел прочитать заглавия «Что делать?» и «Две тактики…». Мое любопытство не укрылось от ее взгляда.

— Вечером какой-нибудь нерешенный вопрос прогоняет сон и превращает ночь в рабочий день. Обыкновенно и вопросы бывают простыми, а ответ найти трудно. И тогда я ищу его у Ленина. Он мой постоянный советчик.

Агусто Лосо продолжил мысль Надине:

— Наша теоретическая подготовка явно недостаточна. Во время партизанской борьбы марксистско-ленинское учение согревало и воодушевляло нас. И мы воевали смелее. Но сейчас, когда Сомоса изгнан и сомосизм уничтожен, мы понимаем, что знаем очень мало. Говорят, что для детей, начинающих ходить, первый шаг является решающим. Но первый шаг революции нельзя сравнивать с первым шагом ребенка. Для нее особое значение имеет второй шаг — удержание власти, укрепление экономики, активное привлечение широких народных масс к управлению страной. Мы, сандинистские кадры, должны хорошо знать марксизм-ленинизм, изучить его глубоко и всесторонне.

Эти люди в своей обновленности необыкновенны. Надине очень похожа на нашу Веску — откровенная, полная неисчерпаемого оптимизма и жажды знаний. Помнишь, когда арестовали Веску, она в одежде спрятала «Как закалялась сталь», потому что и в тюремной камере должна была читать. И прежде чем ее расстреляли, на вопрос, чего бы она желала больше всего, Веска ответила, что больше всего она желала бы свободы и свободного времени, чтобы прочесть все самое лучшее, что создано в мировой литературе. Палач не стал дожидаться конца ее слов…

Голос Агусто вернул меня в сегодняшний день. Агусто говорил:

— Задачей задач для каждого никарагуанца сейчас является скорейшее решение экономических проблем. Нам хорошо известно, что, когда захватывали казармы или укрепленные пункты, нужны были смелость и высокий моральный дух. Но, чтобы накормить народ, необходимо умение руководить экономикой. Сюда часто приходят мои боевые товарищи и говорят, что настолько ушли в экономические вопросы, что боятся, как бы курок автомата не заржавел. Полностью их понимаю. И мне нелегко, но кто позволит нам оставить революцию на полпути?! Довести ее до конца — так мы понимаем свой неотъемлемый интернациональный долг.

В комнату вошел еще один вооруженный юноша. Поставил автомат, придвинул стул и развернул на нем свернутый в рулон лист. Это был портрет Карлоса Фонсеки. Все встали. Фонсека был титаном, который вынуждал тирана Сомосу трястись от страха даже во сне. Своим горячим сердцем Фонсека согревал тысячи революционеров и свой измученный народ.

Чем больше я узнаю о его жизни, тем больше восхищаюсь. Он, как яркая путеводная звезда, служил ориентиром в борьбе каждому революционеру.

— Карлос был моим близким другом, — сказал Агусто. — Скорее учителем, добрым и строгим учителем. Узнав о его гибели, я почувствовал острую боль, но не отчаяние. Тогда погибли и другие товарищи из нашего руководства. Мы хорошо понимали, что никто из нас не может их заменить. Каждый из погибших был неповторимой личностью, человеком необыкновенного обаяния и силы. Но имели ли мы право хныкать? Мы пошли по единственно правильному пути — стали укреплять наши ряды, еще теснее сблизились с народом и ни на миг не оставляли переданный нам огромный багаж, зовущийся революцией. Для меня революция — это борьба за коренное изменение общества, за усовершенствование каждого человека, за создание гармонии между людьми и народами. Она не может быть событием одноактного действия, это процесс долгий, мучительный, который несет в себе прежде всего талант и дух созидания. Катализатором этого процесса является любовь к народу…

Не удивляйся, что почти в каждом письме пишу тебе о революции. Это содержание каждого дня, всей жизни этих людей. И ты бы меня хорошо поняла, если бы хоть один день провела здесь, на баррикаде, около кратера «вулкана», потрясшего Латинскую Америку.

Люди в этой стране ищут и находят себя. А это, в конце концов, самое важное в жизни каждого человека.