Йото Крыстев - Зерна гранита

Любознательность, жажда знаний и общения с миром присуща каждому гражданину этой возрождающейся страны.

На пороге деревянного дома сидел старик. Увидев, что мы приближаемся, он встал. Наш сопровождающий, наверное его старый знакомый, вместо приветствия спросил:

— Как дела?

— Читаю, — ответил старик и показал нам маленькую детскую книгу с крупными буквами.

За домом под столетним манговым деревом мальчонка с жадностью читал книгу Карлоса Фонсеки «Один никарагуанец в Москве». То, что я увидел здесь, в рабочем квартале Чинандеги, — это капля, в которой отражается жизнь всей страны. Повсюду независимо от возраста идет широкое наступление на неграмотность. Думаю, что в эти месяцы страна переживает особый подъем.

В Чинандеге мои представления о стране и людях дополнились новыми фактами. В памяти этот город останется связанным с именем достойного сына никарагуанского народа Германа Помареса, с рабочими, с их прилежанием в труде и учении, с их самопожертвованием. Покидаю Чинандегу, а чувство такое, будто покидаю Луковит сороковых годов. Остаются за спиной приземистые дома, мастерские ремесленников и тысячи вопросительных взглядов, так напоминающие взгляды луковитчан.

Не надоели ли тебе мои длинные письма? Это мои беседы не только с тобой, но и с моим родным краем, с моими друзьями.

Сердечный привет всем!

ОПИСАТЬ ТЕБЕ Монику Бальтодано трудно. Мы встречаемся почти каждый день, спорим, разговариваем, а я все никак не могу понять, что делает ее постоянно разной. До такой степени я уже свыкся с присутствием Моники, что принимаю ее как близкого человека, но потому-то и не могу уловить ее характерные человеческие качества. И все же есть что-то, что меняет ее постоянно. Возвращаясь к этой мысли, спрашиваю, что именно. Ее нежность, изысканность, ее кристально чистый взгляд или звонкий голос? Или ее отзывчивое сердце? Или ее баснословная работоспособность? Или неповторимая грация в танцах? Трудно это объяснить. Удивляюсь, как она уцелела в пожарище революции. На это Моника мне ответила:

— Революция меня согревала, окрыляла, хранила. Революция — это не только бои, нелегальные явки, это а жизнь, наполненная большой теплотой, истинным товариществом и братством в отношениях между людьми.

Моника — одна из тысяч никарагуанских женщин, участниц революции, которые с первого и до последнего дня боролись рядом с мужчинами, чтобы сделать свою родную страну свободной и счастливой. Сейчас, после победного триумфа, Моника является членом Национального руководства и заведует отделом массовых организаций СФНО. Чтобы ты имела более полное представление о ней как о человеке и революционере, скажу тебе, что не бедность привела Монику в ряды СФНО, а идея, что все должны быть счастливы. Моника из зажиточной семьи. Училась на медицинском факультете. Любит музыку, поэзию. Для нее были открыты двери в высшее общество. Но она решительно от всего отказалась и пошла по революционному пути.

Мы были в гостях у Дуси Марии, сотрудницы отдела, которым заведует Моника. Пришло много их общих друзей. Разговаривали громко, за некоторыми столами пели. Шестилетняя дочь Дуси Марии помогала накрывать на стол. Всем своим видом она стремилась показать, что уже достаточно взрослая. Какая милая девочка! Моника наклонилась и поцеловала ее. Девочка тут же повернулась и продолжила свое занятие.

— Больше всего на свете люблю свободу и детей, — сказала мне Моника. — И связь между этими понятиями совершенно естественна. Во время студенческой практики к нам в больницу приводили много детей со вздутыми от голода животами. По нескольку дней я не разлучалась с ними, чтобы как можно больше помочь им. И была самой счастливой, когда она начинала поправляться, ходить и шалить. Дети без шалостей — это не дети. Но когда через месяц они вновь попадали к нам, я приходила в ужас. Тогда я, как человек и врач, поняла главное — не дети, а общество нуждается в серьезном лечении. И навсегда связала свою судьбу с сандинистами. Я теперь знала — моя любовь к детям будет полной только тогда, когда в нашу страну придет свобода. Это было началом. К этому я пришла не так легко, не без колебаний и внутренних противоречий. Пришла, ведомая любовью к людям.

В тот вечер мы начали разговор, к которому я тщательно готовился и который пытался начать много раз, но все не получалось. В стаканах искрилось красное вино, настроение постепенно повышалось, мы говорили о насущном и будущем. Затронули важную тему — кто истинный герой в борьбе.