Йото Крыстев - Зерна гранита

Озлобленная, бросилась я к этим опасным листкам. Хотела их порвать, но он вскочил и схватил меня за руки. «Бороться — это и твой долг, мама», — нежно, как бы упрашивая меня, сказал он. «Но ты ведь еще ребенок! Пусть борются мужчины». — «Сегодня нет детей. Все должны быть бойцами И ты, и мои братья, и все…»

От нервного ли напряжения, от страха ли я не могла выдержать и ничком упала на кровать. Он не пошевелился. Даже не попытался меня утешить. Я плакала: «Тебя убьют, Луис…» «Всех не могут убить», — спокойно ответил он мне и продолжил писать призывы.

После той ночи я много раз пыталась не выпускать его из дому. Прятала одежду, но товарищи ему приносили другую, и он уходил. Брала его с собой, но и рабочие ему помогали. И тогда я поняла, что он рано возмужал и мешать ему бесполезно. Наш дом стал превращаться в оружейный склад…

В комнату ввалилась шумная мальчишеская ватага. Валентина представила мне Роберто, своего сына, и его друзей. Воспользовавшись случаем, я спросил Роберто о Луисе, и юноша рассказал:

— Луис умел хранить тайну, хорошо знал принципы конспиративной работы. Я никогда ни о чем его не спрашивал. Но так случилось, что на одну нелегальную встречу я опоздал и, когда вошел в комнату, увидел Луиса. Не стерпев, подошел и спросил, что он здесь делает. «То же, что и ты», — усмехнулся он. После встречи возвращались вместе и решили больше не таиться друг от друга. Когда мы уходили вместе, мама была спокойнее. Тогда перед нами была поставлена задача: сделать как можно больше контактных бомб.

Никогда не забуду, как мама заболела и за ту неделю ничего не получила. Нам нечего было есть. А ребята передали Луису значительную сумму денег для покупки материалов для бомб. Сколько мы его ни упрашивали взять из этой суммы всего несколько кордоб, чтобы купить еды, а потом их вернуть, он был непреклонен.

«Те люди, которые дали эти деньги, тоже голодают. С каким сердцем ты возьмешь деньги?» — спросил он.

Затем меня направили в партизанский отряд, а Луис остался здесь. Я часто слышал о нем, о его пламенных речах на митингах. А однажды меня вызвал командир, отвел в сторону. Я подумал, что он хочет дать мне особое поручение, а командир обнял меня и вполголоса сказал: «Убили Луиса, изверги…»

Удалось мне услышать и воспоминания Хулио Лопеса, члена национального секретариата и заведующего отделом международных связей Сандинистского фронта национального освобождения. Я пришел к нему в рабочий кабинет. Встретил меня молодой человек. Черные волосы, очки с толстыми стеклами, внушительные черные усы. Я сказал, что хотел бы услышать его воспоминания о Луисе Альфонсо Веласкесе. Он придвинул стул к столику, выпрямился, снял очки и долго тер уставшие глаза. Молчали мы более минуты. Затем он посмотрел на меня и спросил:

— С чего начать?

Я сказал ему, что уже встречался с матерью и братом героя.

Хулио начал свой рассказ медленно, напевно, и в голосе его слышалась нескрываемая боль.

— Умным и бесстрашным был Луис. Это я открыл в нем с нашей первой встречи. А впечатления от первой встречи всегда самые сильные. Первая наша встреча произошла 21 февраля 1979 года на митинге в университете в Манагуа. Тогда я получил записку, что слова просит руководитель детского движения. Я не обратил особого внимания на эту просьбу и сунул записку в карман. Получил вторую. После этого, обращаясь ко всем, сказал: «Товарищи, среди нас находится один маленький сын Сандино, который хочет выступить. Дадим ему слово?» Тысячи собравшихся проскандировали: «Сандино жив! Сандино жив!» И тут я увидел, как мальчик в красных брюках пробирается сквозь толпу. Когда он подошел к трибуне, я успел сказать ему, что время нам дорого и потому он должен быть кратким. Луис улыбнулся и взял микрофон.

Хулио замолчал. Наверное, вспомнил то суровое время, мысленно встретившись взглядом с Луисом и услышав его искренние и сильные слова.

— Он был необыкновенным бойцом, мужественным и беспокойным. Это живая легенда, у которой есть начало, но нет конца. После первой встречи с ним я узнал, что Луис общепризнанный руководитель детворы, хотя ему всего восемь лет. Он бросил школу и выбрал трудный путь революционера. Был у него и псевдоним — Сверчок. Была и боевая биография: распространял листовки, укрывал членов боевых групп, участвовал в нескольких сандинистских операциях. Однажды сомосовцы обыскивали его дом. А у него в шкафу было полно бомб. Ночью их не успели передать товарищам. Луис быстро нашел выход из положения. Несколькими штрихами нарисовал на дверцах шкафа портрет диктатора и под ним написал: «Да здравствует Сомоса!» Тайные агенты вошли, вытянулись перед портретом своего шефа, откозыряли ему и быстро покинули дом.