Саша Саин - Испытания сионского мудреца

«Друзья и коллеги! — начал торжественно и взволнованно, напряжённым голосом — Шнауцер. — Друзья, я вас всех собрал здесь, чтобы сказать, я вас всех глубоко уважаю и ценю и очень рад, что вы решили мне помочь — организовать этот Совет, который, я уверен, поможет мне решить многие проблемы!». При этих словах, все удивлённо переглянулись, а Оттен заулыбался, как бы говоря: «Ну, я вам говорил, что всё будет хорошо, и мы победим!». «Да, да, доктор Оттен! — заметил это Шнауцер. — Я глубоко рад, что всё это произошло и буду рад, если вы мне и нам всем поможете! Но хочу предупредить — Совета мало! Главное нам всем надо работать! На нас ложится теперь еще большая ответственность за нашу клинику! Надо тяжело работать, трудиться теперь в несколько раз больше и трудом своим доказать преданность общему делу! Если мы хотим вытянуть клинику, а положение, должен сказать, у нас критическое, денег, прямо вам скажу, нет и клиника на грани банкротства, закрытия! Да, скажу вам честно! Сегодня моя сестра мне сказала: — Хватит, больше мы не имеем права швырять деньги на ветер! Мы не должны на старости лет остаться нищими и швырять деньгами на игры неблагодарных работников — паразитов! Они будут говно творить, бездельничать, и на наши деньги заниматься безобразием! — Друзья, я тяжело эти деньги заработал: потом, кровью, здоровьем, и не хочу нищим умереть! Давайте вместе спасать клинику — наш дом, наш хлеб, наше рабочее место! Давайте работать, тяжело и много работать! И вот мой первый шаг по оздоровлению клиники её финансового бремени! Друзья, с сегодняшнего дня я вам всем объявляю, что главный врач, доктор Зауэр, больше не является экономическим директором! Я его сместил, дорогие друзья!». Все посмотрели на «смещённого», а он весь кисло сморщился, как будто проглотил горькую пилюлю и загрыз её при этом ещё и лимоном. «За что! — выкрикнул Оттен. — Он-то здесь причём?! И вы не имеете права теперь без Совета! У нас теперь есть Совет, который решает все вопросы по увольнению!». «Нет, доктор Оттен, пока я свои деньги вкладываю — я всё решаю! Я могу и, скорее всего, вообще закрою клинику! А ты, Оттен, работай тяжело, если хочешь, чтобы клиника не закрылась, иначе я такое говно, как ты, терпеть не буду! Я знаю, и вот сейчас и Ковачич подтвердит! Ты ему сказал, что клинику разрушишь!». — «Я не говорил, вы врёте!». «А, Ковачич?!» — обратился Шнауцер к сидящему в первом ряду в синем комбинезоне, со шлейками на плечах, как у Карлсона на крыше, только тощему, Ковачичу. Ковачич насупился и молчал: «Говори, говори, не бойся!» — подбадривал его Шнауцер. «Ничего он не говорил», — выдавил из себя Ковачич и выскочил их зала. «Ладно, я сам всё знаю!» — заорал Шнауцер, весь покраснев от злости. «А вы не имеете права кричать!» — крикнул Оттен. «Это ты не кричи, — напряжённо, зло улыбнулся Шнауцер, — я совершенно спокоен и не кричу. Ты не кричи, говно! Друзья желаю вам всем успеха, судьба клиника в ваших руках».

«Он не имеет права», — уже слабо возмущался Оттен, когда Шнауцер и Кокиш покинули зал. «Конечно, не имеет права, — тоже слабо согласилась арт-терапевт фрау Ганзен, — и ещё нас оскорблять при этом. Я предлагаю всем в следующий раз, когда он придёт или нас соберёт, всем встать и выйти в знак протеста, не дадим себя унижать. А как все считают? Только всем надо встать и уйти, если кто-то останется, то ничего не получится, согласны?» — поставила Ганзен вопрос перед залом. «Согласны», — вяло произнесла танцовщица Роллике. «Согласна», — ещё слабее произнесла музыкантша Отремба. В знак слабого согласия кивнула головой также психолог фрау Мисс, посмотрев на меня. На утренней конференции все возмущались поведением Шнауцера и Кокиш, и больше всех Оттен, который сказал «кислому» главному врачу Зауэру, что ему жаль, что он его втянул в это дело, но благодарен, что тот на стороне восставших и это благородно. И главный врач Зауэр, кисло улыбнувшись, сказал, что это «харизматическое» выступление Шнауцера его не удивило, он это ожидал. «Сегодня же, соберём на заседание Betriebsrat!» — горячился Оттен.

«Всем собраться в конференц-зале! — вошла и объявила секретарша Пирвоз. — Только что пришла с важным сообщением фрау Пиппер!». «Я обязана всем сообщить, — начала траурным голосом зам. главврача Пиппер, — около часу ночи меня разбудил телефонный звонок Шнауцера. Он меня поднял ночью с постели и велел всем передать: он закроет клинику, если мы не распустим Rat (Совет) Это его ультиматум!». «Не ищи наказания — оно тебя само найдёт!» — подумал я. «А, нет, не имеет права! — воскликнул радостно Оттен. — Вот, это и хорошо! Это то, чего мы добивались, пусть только попробует! Сейчас решает всё Совет! Не надо поддаваться на провокацию! Сейчас только начинается борьба!». «Скажу всем прямо, — продолжала Пиппер, выдержав паузу ради Оттена, — мне очень дорого моё рабочее место! Я хочу работать! И он, Оттен, больше всего вас имел в виду! Если вы не уйдёте, он клинику закроет, а мне моё рабочее место дорого, мне некуда уйти!». Все посмотрели на притихшего Оттена. «Зайдите ко мне», — ласково после собрания попросил его главврач Зауэр.